Мертвецы тоже люди

Но больше всего меня поразило лицо Горына: худое, спокойное, отрешённое, без следов усталости, будто лицо спящего с разгладившимися во сне чертами – с очень твёрдым подбородком, тонким, немного хищным носом и внимательными зелёно-карими глазами.

«Это он! Красавчик из сна!»

Я видела дядю лишь однажды у отца, в современной одежде, и теперь поверить не могла, что передо мной тот самый молчаливый родственник в чёрном костюме.

Нервы у меня были на пределе. Тоска подползла к сердцу, и оно билось, как барабанная дробь.

– За вами сердцем и глазами с невольным трепетом ношусь… И вашей славою и вами… как нянька старая горжусь…

Я кисло улыбнулась родственнику.

«Понимаю, почему девицы штабелями укладываются перед дядей!»

Дядя опёрся локтем о спинку стула, цитируя великого Пушкина на чистом русском языке, и не сводил с меня глаз.

– С-слава богу, дядя, вы понимаете современную речь! А я-то боялась, что придётся изъясняться на древнерусском! – брякнула я.

– Как ты, дитя моё? – спросил дядя Горын с искренним сочувствием и протянул ко мне руки. – Устала небось, намаялась?

Лучше бы не спрашивал. Слёзы полились ручьём, я бросилась в дядины объятия, обильно орошая вышивку на плече солёным потоком.

«Что ж ты делаешь-то?» – фыркнул Аргиз, и дядя обратил на него испепеляющий взгляд.

– Садись, племянница, выпей сладкого вина… сразу полегчает, и голова от серы кружиться перестанет. – Горын щедро плеснул в бокалы рубинового нектара. – Тебе, Аргиз, не предлагаю присесть… Что ж ты не оборотился, мой бард? Коштей тебя одарил способностью превращаться в человека, когда пожелаешь.

Аргиз раздул ноздри:

– Одежды нет при себе… Не хочу девицу смущать.

– Ну там и смотреть-то особо не на что.

– Это ещё неизвестно, у кого есть на что посмотреть, – огрызнулся конь. – Взглядом-то не сверли, на меня это не действует.

Горын рассмеялся:

– Ты всё такой же зубоскал, Аргиз. Давно не виделись, мой бард, приятель.

– Давненько.

– Женился поди?

– Если б женился, на свадьбу позвал.

– Что ж ты, всё один да один? Али всё царевну свою ждёшь?

– Может, и жду.

– Смотри, не спали её в первую брачную ночь, демон! – Горын довольно рассмеялся.

От вина мне действительно полегчало. По телу разлилось тепло, и голова наполнилась звуками природы сверху. Я слышала, как птицы в шумящей листве ивняка пробуют голос и нежное журчание ручья по каменистому дну.

– Хорошо у вас тут, дядя. Ландышами пахнет! Листья шумят, птички поют…

«Ландышами! Листья шумят? Осень же! Листья облетели! Напилась?» – фыркнул Аргиз.

– Кто это, Коштей, между прочим? – Я проигнорировала возмущённое замечание Аргиза и сделала большой глоток.

Горын удивлённо посмотрел:

– Это же имя твоего отца… Коштей. По-русски так произносится. От слова «кошть», «кощь» или, по-вашему, «кость» [66]. А по-пуативински, «арэт». Пуативинский язык… на нём говорили жители Пуату во Франции. Арет Дьёнуар – Кость Чёрного Бога, Этернель – Бессмертный. Орэт Дёнуарович Этернель [67]. Так зовут его в Ноктисе. Но в Нави царя так никто не называет. Все в подземном царстве – от самой мелкой твари и кикиморы до верного демона Аргиза – зовут Этернеля Коштеем Бессмертным, царём Нави, Кощеем.

«Царь Нави!»

Я громко икнула:

– Бессмертным? Не стыдно вам врать, дядя? Хотите сказать, что мой отец – Кощей Бессмертный? То есть я его дочь? Василиса Кощеевна? Царевна? Враньё!!! Мой папа – профессор биологии, между прочим! Всемирно известный учёный!

– Не вижу здесь противоречия, – усмехнулся Горын.

– Всё! Мне пора домой! Пошли, Аргиз! Дядя, спасибо за вино и приятную беседу. Не подумайте, про волка я не забыла. Скину вам сегодня же в эту дырку… как только поймаю… даю слово.

Горын с Аргизом переглянулись, дядя нахмурился:

– Я всегда почитал тебя за терпимое отношение, уважение к инаковости, царевна. Ты должна принять всё как есть.

– Не хочу! И даю слово, не приму! Жить буду, как захочу сама, и вы оба мне не помешаете! А иначе превращу в ворон…

– В белых, – добавил Аргиз.

– Сейчас это не так просто, – прищурился Горын. – А если я возьму тебя в полон и сделаю женой? Ты подходишь мне – я с первого взгляда это понял, как только увидел тебя… Тогда предсказание Живы не исполнится, Кощей будет вечно прикован к камню, а ты никогда не встретишь суженого!

«Доигралась?» – фыркнул Аргиз.

Я попыталась встать со стула, но ноги не слушались. И руки повисли плетьми. С трудом удерживая равновесие, я хмуро смотрела на Горына.

– Ты опоил меня! И не собирался отпускать!

Горын сел напротив и ласково взглянул в лицо. Так кот смотрит на мышь, зажав в лапах.