Мертвое «да»

Штейгер очень талантлив, потому что убедителен — сквозь всю недоговоренность и капризность. Но не в этом дело. Значительный вопрос: как же быть таким, с такой судьбой? Не отвечая на этот вопрос, хочется поделиться первым чувством от этой книги (каким же приветом грустным, присланным сюда из Швейцарии): признательности автору и за то, что ко всему, о чем он пишет, относятся его же слова:

«Все-таки нас это тоже касается», — и очень близко.

Альманах «Круг». Париж. 1936, № 1.

Елизавета Базилевская. Рецензия на книгу «Неблагодарность»

Тихий осенний день. Мягко шурша, падают листья с берез… Земля усыпана золотыми монетками. И солнце — бледное, усталое. — «Равнодушен и неречист тихо входит Сентябрь в ворота». — Грустью увяданья пронизаны стихи А. Штейгера, такой неподдельной, безнадежной грустью. К одному из стихотворений взят эпиграф: «Ты знаешь, у меня чахотка, и я давно ее лечу». В книге много мыслей о смерти, о разлуке; книга проникнута глубокой серьезностью. Нежные прекрасные строки говорят о большой и чуткой душе.

В новом сборнике А. Штейгера останавливает внимание не только своеобразное содержание, но и найденная им оригинальная, лаконическая форма: это поэтические афоризмы. При предельной сжатости и простоте в них заключена редкая убедительность и сила.

Так от века уже повелось.

Чтоб одни притворялись и лгали,

А другие им лгать помогали,

(Беспощадно все видя насквозь) —

И все вместе любовью звалось…

______________________________________

Мы верим книгам, музыке, стихам,

Мы верим снам, которые нам снятся,

Мы верим слову… (Даже тем словам,

Что говорятся в утешенье нам,

Что из окна вагона говорятся…)

«Новь». Таллинн. 1935, № 8.

Михаил Цетлин. Рецензия на книгу «Неблагодарность»

Критика единодушно и очень благоприятно встретила эту небольшую книгу. В ней около 30 коротких отрывочных стихотворений, как будто написанных только для себя, «пробормотанных» про себя, вполголоса. Но внешняя небрежность и отрывочность их не мешает подлинной насыщенности:

Слабый треск опускаемых штор,

Чтобы дача казалась незрячей,

И потом, точно выстрел в упор —

Рев мотора в саду перед дачей.

(…И еще провожающий взор

Безнадежный, тоскливый, собачий.)

Здесь импрессионизм внешних «мазков» и внутреннее настроение прощанья и безнадежности — слиты в одно с большим мастерством.

Критики отметили «влияния» на молодого поэта. Но есть ли тут «Анненский, воспринятый через Ахматову», или Розанов (воспринятый через Г. Адамовича?), — все же книжка его своеобразна и неподражательна. Штейгер беднее и проще Анненского, непосредственнее и прямее. Вся книга его полна сдержанной, но пронзительной болью.

…Эти трудно в слова облечь,

Чтоб увидели, полюбили…

Это надо в себе беречь,

Чтобы вспомнить потом в могиле.

Что-то трудно выразимое удалось выразить поэту в этой небольшой, но ценной книге

«Современные записки». Париж. 1936, № 62.

Георгий Иванов. Поэзия и поэты

<…> «Дважды два — четыре» Анатолия Штейгера — очаровательная, острая и… ничего не обещающая — потому что, увы, посмертная книга. Каждому любителю поэзии следует ее прочесть, а молодым поэтам есть много чему у безвременного скончавшегося Штейгера поучиться. Стихи Штейгера — прекрасная иллюстрация к фразе: «Мой стакан невелик, но я пью из своего стакана». Они пример того, какое значение имеют вкус, чувство меры, поэтическая культура. Каждое стихотворение Штейгера — маленький шедевр вкуса, тонкости, чутья, доведенного до совершенства умения полностью использовать свои выигрышные стороны, искусно миновав слабые…

Выше я отметил несомненный талант И. Елагина. Штейгер был, конечно, много менее Елагина одарен. Но «реальная ценность» стихов Штейгера все-таки несравненно выше. Штейгер создал законченные произведения искусства, «то, что сотворено, не подлежит изменению».

Газета «Возрождение». Париж. 1950, № 10.

Юрий Иваск. Рецензия на книгу «Дважды два четыре»

Анатолий Штейгер. «Дважды два четыре». (1926–1936).

Эта книга посмертная. Анатолий Сергеевич умер 24-го октября 1944-го года, 37 лет, от туберкулеза.