Мертвое море

Фабрини не часто приходилось ловить рыбу, но Менхаус оказался бывалым рыбаком. Они то тянули леску на себя, то ослабляли ее, пытаясь взять жертву измором. Минут через десять сопротивление стихло и мужчины принялись вытаскивать улов.

Фут за футом леска возвращалась в лодку. Сакс сматывал ее, пока двое других тянули. Нейлоновая леска порозовела после погружения в море.

Уже близко.

Фабрини не сводил глаз с Менхауса: у того на лбу бисером выступил пот.

Вдруг в днище лодки что-то ударило, потом еще раз. Менхаус принялся тащить леску из-под корпуса. Он вел ее вдоль левого борта и наклонился над планширом, чтобы взглянуть, но свет, грязный неземной свет, проникал лишь на пару дюймов в непрозрачную воду.

Там было что-то довольно крупное.

— Поднимем его как можно выше, — сказал Менхаус. — А я, если смогу ухватить, втащу его.

Вместе они стали поднимать улов, пока не увидели зеленовато-бурый хвостовой плавник, похожий на широкий веер из костяных шипов, соединенных розовой мембраной. Он ударился о борт лодки. Натянув обе перчатки, Менхаус потянулся и ухватился за хвост.

— Черт, гаденыш скользкий и тяжелый, приготовьтесь, парни…

— Осторожно, — предупредил Кук.

Что было силы Менхаус дернул вверх. Улов скользнул через планшир и шлепнулся на палубу, практически под ноги Крайчеку. Матрос метнулся в сторону.

— Что за черт?! — воскликнул Сакс, и этот вопрос, видимо, волновал всех, потому что создание не было похоже на обычную рыбу.

Тело, в котором, казалось, не было костей, было сегментированным, как хвост лобстера. Тварь билась о палубу, разбрызгивая во все стороны склизкую воду. Уклоняясь от нее, мужчины повалились друг на друга.

— Да, ты рыболов что надо, — сказал Сакс, явно наслаждаясь дискомфортом и ужасом остальных.

Тварь была почти четыре фута в длину. Покрытое сетчатым узором бурое тело походило ближе к хвосту на змеиное и расширялось до размеров пивного бочонка в районе головы. Оно было до неприличия толстое и мясистое: странная, отталкивающая помесь рыбы и ракообразного. У хвоста существо было грязно-коричневым, а ближе к голове — или к тому, что они приняли за голову, — становилось абсолютно прозрачным, как тело солоноводной креветки. Можно было даже рассмотреть пульсирующие органы и что-то похожее на артерии.

Но самой странной его частью была голова, на первый взгляд совершенно безглазая, заканчивающаяся пучком извивающихся отростков, похожих на усы сома, только они были прозрачными, как сосульки, и заканчивались кроваво-красными иглами.

Больше всего Сакса беспокоил исходящий от существа запах гниющей рыбы, пронзительный и мерзкий, подозрительно отдающий кошачьей мочой.

— Ты втащил, — рявкнул Фабрини на Менхауса, — ты и выбрасывай это дерьмо!

— Я к нему не прикоснусь.

— Держись от него подальше, — предупредил Кук. — Не нравятся мне его усы, могут ужалить.

Сакс молча смотрел на существо, гадая, из какой эволюционной клоаки оно могло выползти. Такое просто не имело права на жизнь.

Грудные плавники состояли из шипов, как и хвост, с перепонками из розовой плоти, а брюшные напоминали помесь плавников и коротких ходильных конечностей. Ближе к хвосту росли крошечные придатки, которые могли быть только плавательными ножками, как у лангуста.

В остальном же, что ни говори, существо походило на рыбу.

— Господи Иисусе! — воскликнул Фабрини. — Прикончите уже кто-нибудь эту проклятую тварь!

Этого хотели все, потому что одним своим видом существо вызывало инстинктивное отторжение. Но никто не отважился даже приблизиться к извивающейся твари, словно выскользнувшей из вод первобытного моря.

Сакс взял весло, посмотрел на него, прикидывая, можно ли им прикончить это чудовище. Тварь шевелилась все медленнее и медленнее, издыхая, и было видно, что долго она не протянет. Сегменты уродливого тела растягивались при каждом вдохе чудовища и снова сжимались с чавкающим звуком. Видимо, у него не было нормальных жаберных щелей, как у рыбы, и отверстия между сегментами действовали как жабры.

— Убирайся с дороги, — рявкнул Сакс Фабрини, приближаясь к существу с веслом в руках.

Хапп стонал и хватал ртом воздух: казалось, его вот-вот вырвет. Он выскользнул из рук Крайчека — тот вскрикнул, но было уже слишком поздно. Нога Хаппа оказалась близко к рыбе, и ее извивающиеся усики задели открытую кожу, оставив красные вертикальные полосы, как при воспалении или ожоге. Хапп закричал и заметался, изо рта у него потекла кровь. Нога в том месте, где ее коснулись усики, посинела, потом стала чернеть и раздулась, как дрожжевое тесто. Хапп содрогнулся и резко обмяк.

Все замерли. Крайчек скулил, не решаясь притронуться к телу Хаппа.

Сакс уставился на тварь. Глаз у нее не было, но усы росли вокруг дряблого отверстия, видимо служащего ртом. С каждым вдохом, когда пластины растягивались, мерзкий рот широко раскрывался. В нем были отростки, которые можно было принять за языки, хотя больше они походили на гнездо тонких голубых червей.