Мертвое море

Сакс продолжал смотреть на них, поигрывая ножом. Ему очень хотелось, чтобы они попробовали напасть и узнали, как ловко он им владеет. Сакс прикончил пару вьетнамцев во время войны и не забыл, как это делается. Так что пусть только попробуют. Вжик, вжик. Одного он ударит по глазам, другого в живот, а потом скормит их жалкие задницы монстрам из тумана. Менхауса он не тронет.

— Когда вы, сосунки, наберетесь храбрости, можете подойти и взять меня. Подожду вас здесь. Будет очень больно, но вы подходите.

— Ты же спишь иногда, — заметил Фабрини.

— О да, и очень чутко, Фабрини.

«Похоже, это они и замышляют», — понял Сакс. Ждут, когда он заснет, тогда и сделают это. Все спланировали, трусливые уродцы, и теперь тянут время, изображают из себя невинных овечек, чтобы усыпить его бдительность. Не выйдет.

Он прикончит любого, кто к нему приблизится.

— Да, я очень чутко сплю, — повторил он угрожающим тоном. — Услышу, что кто-то ко мне крадется, — начну резать. Мне плевать, кто из вас, сладкие, сдохнет.

«Пусть отсосут», — подумал Сакс.

— Надеюсь, это будешь ты, Фабрини, очень надеюсь. Ты же понимаешь, что наш танец еще не закончился. Осталось недолго ждать, не сомневайся. Можешь поклясться могилой своей мамаши-членососки.

— Сукин ты сын! — взревел Фабрини.

Кук схватил его за руку, чтобы удержать, но тот и не собирался бросаться на своего мучителя. У Фабрини был тяжелый характер, и, если его загоняли в угол, он вел себя крайне агрессивно, но дураком не был. Сакс сошел с ума, а с вооруженным безумцем лучше не связываться.

Саксу было смешно.

Фабрини — просто сокровище. Настоящая гребаная жемчужина. Нажмешь одну кнопку — и он в ярости, нажмешь другую — и он хочет вышибить тебе мозги, нажмешь третью — и он твой лучший друг. Безмозглый робот. Если бы эти двое не удерживали его, он бы уже был трупом.

— Отпусти его, — сказал Сакс. — Ты же знаешь, что рано или поздно он повторит попытку, выкинет какую-нибудь глупость, и мне придется его прикончить. Давай положим этому конец. Эта вонючая крыса — обуза для вас, парни. Для всех нас. Давай, Фабрини, будь героем.

Фабрини даже не шелохнулся. Сакс хихикнул:

— Чего еще ждать от итальяшки.

— Хватит уже, — вмешался Кук.

— Молчи, Кук. Не пытайся взывать к голосу разума. Меня не одурачишь. Я раскусил тебя: сразу вижу коварного убийцу. О да, я вижу тебя насквозь. Знаю, какой ты на самом деле.

— Брось, Сакс, — сказал Менхаус без особого энтузиазма и получил в ответ гадкую ухмылку. Сакс ждал чьего-либо выпада, он знал, что рано или поздно кто-нибудь сорвется. Крайчек может идти в задницу: чтобы заставить людей вести себя как животные, дьявол не нужен. Звериная сущность у людей в крови.

Сакс прекрасно это знал.

21

Кушинг не поверил своим глазам, когда увидел плот. Он вглядывался, прищурившись, в искрящийся туман, уверенный, что видит мираж, но плот был вполне настоящим, как и машущие с него люди: Сольц тоже их видел. После бесчисленных часов, проведенных на крышке люка, эта встреча показалась им равноценной настоящему спасению.

— Думаю, мы все-таки не умрем на этой крышке, — выдавил Сольц,

Они принялись быстро грести по направлению к плоту.

Когда Кушинг только заметил смутные очертания в тумане, он, конечно же, подумал о самом худшем. Это была всего лишь тень на желто-сером фоне, но и ее вполне хватило, чтобы Кушинг начал воображать ужасающие картины. Он не знал, что это, но был уверен: скоро оно себя проявит. И был безумно рад ошибиться.

Когда они приблизились к плоту, Кушинг увидел Джорджа Райана и Гослинга — лучшая компания, на которую он мог надеяться.

— Ты опоздал, — сказал Джордж, помогая ему перебраться на борт по маленькому трапу. — Мог бы позвонить. Я что, многого прошу?

Кушинг рассмеялся. Он смеялся громко и искренне, словно эта была самая смешная шутка из всех, что он когда-либо слышал, и возможно, так оно и было. Гослинг посмотрел на него с подозрением, видимо размышляя, не свихнулся ли он, но потом успокоился. Кого угодно охватит эйфория после долгих часов верхом на крышке люка в компании вечно ноющего Сольца, который, к слову, не изменял себе и жаловался на все подряд, пока Гослинг помогал ему забраться на борт.

Плот был большой и просторный, поэтому Кушинг наконец смог вытянуть ноги, не боясь, что их откусит какая-нибудь неведомая тварь.

После того как Джордж вкратце рассказал о своих с Гослингом злоключениях, умолчав, впрочем, о встречах с гигантским угрем и светящимися рыбами, Сольц взялся за свое.

— Мы дрейфовали, наверное, несколько дней, — рассказывал он, вытирая очки подолом рубашки. — Какая-то бесконечная лихорадка — вот на что это было похоже. Дни слились в одно сплошное пятно. Я был уверен, что мы не выберемся.

Гослинг смотрел на него не отрываясь, а потом перевел взгляд на Кушинга, словно спрашивая: «Неужели этот парень действительно здесь, с нами?» Тот глазами дал понять, что это действительно Сольц, собственной персоной. Самое слабое звено? Еще мягко сказано.