Мертвое море

Перекусив сублимированной едой и выпив воды, вкус которой испортился после долгого хранения в пластиковых пакетах, они стали понемногу привыкать к новой ситуации. По крайней мере, можно было немного расслабиться и обсудить дела.

Хотя о чем тут можно было говорить? Они не знали, где находятся и смогут ли оттуда выбраться.

— Сейчас мы можем только ждать, — сказал Гослинг. — Больше ничего.

Все были с ним согласны, кроме Сольца, который не упустил случая сказать:

— Я думаю, нам нужно принять тот факт, что мы потерялись в океане, не указанном ни на одной карте.

— Он считает, что мы находимся в Треугольнике Дьявола, или как его там, — добавил Кушинг.

— Нет, не совсем, — Сольц покачал головой. — Мы были там, но туман поглотил нас и выкинул сюда.

Гослинг изучающе на него посмотрел:

— Что значит «поглотил и выкинул»?

— Я имею в виду, что он перенес нас в какое-то другое место. Не знаю, может, в другую грань реальности или иное измерение, называй как хочешь, — сказал он, глядя на них казавшимися огромными из-за стекол очков глазами. — Понимаю, звучит невероятно и надуманно и вы, наверное, считаете, что я спятил или пережил нервный срыв. Думайте что хотите, но в душе вы знаете, что я прав. Это «сумеречная зона», место не здесь и не там, а где-то посередине. Мир или измерение, застрявшее в тумане, среди теней. Здесь все было, есть и всегда будет неправильно.

Мысль была здравой, только каждый из них уже не раз думал о том же самом.

— Не увлекайся, — сказал Гослинг.

— А я и не думал увлекаться. Напротив, учитывая обстоятельства, я стараюсь быть реалистом. С этим туманом что-то не то, и море какое-то странное. Даже воздух, вы же заметили, что даже воздух…

— Неправильный? — подсказал Джордж. — Слишком густой или слишком жидкий, слишком влажный или слишком сухой. Но определенно неправильный. Да, думаю, мы все это чувствуем. Как будто… как будто здесь атомы вывернуты наизнанку.

Какое-то время они смотрели друг на друга, не говоря ни слова.

Наконец Кушинг нарушил молчание:

— Я скажу вам кое-что, парни. Мы в полной заднице — это и так понятно. А еще здесь опасно: что-то затянуло нас сюда, и я готов поспорить, что это нечто может вернуть нас обратно, как только захочет.

22

Сакс сразу же понял, что перед ним труп.

— Эй, парни, — сказал он на этот раз как можно более миролюбиво. — У нас тут утопленник.

Все четверо с тревогой посмотрели на воду. Тело плавало лицом вниз и так сильно раздулось, что одежда на нем лопнула; кожа стала ярко-белой и сильно сморщилась. Когда труп подплыл ближе, они увидели, что на нем нет спасательного жилета.

— Военная форма? — удивился Фабрини. — Какого черта здесь плавает солдат?

— По той же причине, что и мы, — ответил Менхаус.

— Может, где-то затонул военный корабль, — предположил Кук.

Это вдохновило Крайчека на очередную теорию заговора. Она касалась военных, которые играли с технологиями, в которых не разбирались, — как дети с пультом управления, — и не имели четкого представления о том, какие двери были способны открыть и каких тварей — пробудить.

— Что за чушь ты там бормочешь? — спросил его Фабрини.

Крайчек хихикнул:

— Да. О да.

Фабрини вопросительно посмотрел на Кука, но тот лишь пожал плечами. Он отлично понимал, о чем говорит Крайчек, но не собирался пускаться в рассуждения по поводу теории матроса о военных, пытавшихся пробить дыры в другие измерения. Может, так оно и было и это дело стоило закинуть на ту же полку, где пылится «Филадельфийский эксперимент».

— Заткнитесь вы все, — сказал Сакс. — Хватит слушать этого дебила. Он чокнутый — этим все сказано.

Когда они подплыли ближе, Сакс зацепил солдата ножом за ремень и втащил в шлюпку.

— Менхаус, вынь свой палец из задницы Фабрини и помоги мне, — сказал он. — Остальные оставайтесь на месте.

Фабрини и Кук холодно на него посмотрели. Крайчек ухмыльнулся.

— На что пялитесь, девочки? — спросил Сакс. — Найдите чем заняться. Пойдите побрейте киски или еще чего-нибудь. Господи Иисусе, ну и компания. — Он покачал головой. — Не успеешь отвернуться, Менхаус, как они будут долбить друг друга в задницу, по глазам их вижу. Как только Фабрини вернется домой, сразу бросится писать: «Дорогой дневник, Кук в меня кончил. Это был самый счастливый день в моей жизни с тех пор, как я отсосал у Либераче[2]. Какой парень! Какой парень!»

— Что, черт возьми, я должен делать? — Менхаус смотрел на труп солдата. — Господи, ну и вонь.

— Просто подними его, смышленыш.

— Я? — удивился Менхаус.

— Нет, коротышка у тебя в штанах. Ты, конечно. Может, у сержанта Йорка есть что-нибудь для нас полезное.

— Да ну, Сакс, он же гнилой весь, — заскулил Менхаус.

— Фабрини такой же, но раньше это тебя не останавливало.

— Не надо, Сакс, — сказал Кук. — Оттолкни тело, оно может кого-нибудь привлечь.

— Ага, только этого не хватало, — согласился Менхаус. — Нам не надо, чтобы за ним что-нибудь приплыло.

Сакс нахмурился:

— Хватай его под руку. Он не кусается.

Фабрини рассмеялся и покачал головой:

— А почему бы тебе самому не сделать это, босс?

Лицо Сакса окаменело.