Мертвое море

            Его посещали безумные мысли - что если оно отвечало на их голоса? На те слабые вибрации, вызываемые ими? Купол изменял цвет, лишь когда они говорили. А что если оно... господи, что если оно разумное, и пытается общаться?

            Страшнее этого он ничего не мог себе представить. Тупой мерзкий хищник был намного предпочтительнее хищника разумного. Потому что если он разумен, это лишь вопрос времени, когда он поймет, как добраться до них.

            А это плохо. Джорджу казалось, что худшее уже позади... гигантский угорь, атаковавший плот, безумная манта-летучая мышь... но чтобы такое... Одно дело, когда ты можешь сопротивляться, неважно, насколько омерзителен твой противник. Но просто сидеть, ждать и беспомощно гадать, пока твой разум крутится волчком, показывая тебе твою смерть во всех отвратительных подробностях... да, это было действительно плохо. Так плохо, будто у тебя вырвали кишки через рот, и не осталось ничего, кроме гулкой пустоты, как внутри барабана.

            Кто-то должен что-то сделать, - подумал Джордж, иначе я сломаюсь, вот увидите.

            Возможно, он был уже на грани. Возможно, все они были на грани, но Джордж держался изо всех сил. Он испытывал робость и тошноту. Ему было страшно. Очень страшно. А как иначе? Ждать в туманной тишине, словно смертник перед казнью. Сжавшись в напряженный, готовый взорваться комок. А в глубине души испытывая первобытное желание бороться, даже при том, что сама мысль о драке казалась абсурдной. Против существа таких размеров не было шансов на победу... И все же сидящий внутри первобытный человек говорил, что лучше умереть, сражаясь, рубя и кромсая, с привкусом крови во рту, чем покорно принять смерть. Просто сидя и пассивно ожидая конца. И Джордж понял, что это вполне разумно, потому что так медуза может убить их быстрее. Возможно, их попытка сопротивления разозлит ее. И быстрая смерть будет лучше ожидания, лучше ощущения, что твой разум превращается в холодную кашу, когда те щупальца будут обвивать тебя, словно живые лианы.

            Джордж не думал, что сможет перенести ее прикосновение. Это было абсолютно немыслимо. И омерзительно. Это как быть опутываемым паутиной, и чувствовать, как паук высасывает из тебя разжижающийся разум.

            Щупальца продолжали распутываться, словно клубок пробуждающихся змей.

            Шли минуты.

            Джордж слышал скрип скользящих по бокам плота многочисленных щупалец. Ищущих, царапающих, изучающих. Одно из них поднялось и зависло над головой Сольца. Все на плоту затаили дыхание... оно прошло в двух-трех дюймах от его лица, нащупало борт плота. И постучав по нему, удалилось.

            Но это был еще не конец.

            Щупальца вдруг пришли в движение. Казалось, будто эта студенистая масса было до определенной степени разумна, потому что продолжала ощупывать плот, пытаясь выяснить его природу. Одно из щупалец скользнуло вверх по борту и, забравшись внутрь, стало трогать вещи... одеяло на ногах Сольца, весло, отсеки со спасательным оборудованием. Наткнувшись на химический фонарь, оно отпрянуло назад, словно ему не понравилось его ощущение. Потом скользнуло обратно в воду. Четыре или пять других щупалец стали осторожно пробираться вдоль края плота, словно искали что-то.

            Одно из них оказалось в опасной близости от Джорджа.

            Оно было бледно-желтым, цвета тыквы. Волнистая, эластичная штука, похожая на гигантского слепого червя, роющегося в перегное. Не агрессивного, а просто любопытного. Оно слегка задело ботинок Джорджа, не обратив на него никакого внимания.

            Какого черта оно хочет, - подумал Джордж, ощутив внутри горячую пустоту. Чего ищет?

            Другие щупальца прошли очень близко от Гослинга и Кушинга. Кушингу даже пришлось убрать руку, чтобы те его не задели.

            Ему было что рассказать об этом существе. Он разбирался в медузах, много читал о них, и это была не совсем медуза. Скорее, это был гидрозой, колониальный организм или колония адаптированных клеток. Медузы так себя не ведут. Они не способны шарить щупальцами и хватать вещи. А если это все-таки медуза, то ее щупальца должны быть покрыты жалящими клетками.

            Единственное, что успокаивало, так это то, что эти изучающие щупальца были не такими многочисленными. Насколько им было видно сквозь воду, у существа их было не больше пары десятков. И это очень походило на правду, пока они не осознали, что у медузы сотни щупалец. Хотя большинство из них были тонкими отростками, которые подрагивали в воде, словно длинные пряди желтых волос.

            Так могло продолжаться часами, или даже днями, пока этой медузе не наскучит или из-за обезвоживания ей не придется погружаться на глубину. Так и было бы, если бы не Сольц. Сольц проснулся в каком-то бреду, сел, застонал, облизывая губы и тяжело дыша. Он озирался вокруг здоровым глазом, но взгляд его был отрешенным и затуманенным. Он отбросил одеяло в сторону, и те огромные щупальца сразу же зашевелились, скручиваясь и извиваясь.