Мертвое море

            Гослинг передал Джорджу весла, и они стали грести, ощущая тягу плавучего якоря. Скопления водорослей попадались все чаще, и ни одно из них не ускользнуло от внимания Гослинга. Раньше встречались лишь маленькие дрейфующие кучки и редкие острова, но теперь островов стало гораздо больше. Они продолжали грести, раздвигая ковры из водорослей и двигаясь к цели.

            Когда до предмета оставалось футов шесть, Гослинг понял, что его предположение оправдалось.

            - Просто радиомаяк, - сказал он. - У нас уже есть два таких.

            - К черту, - сказал Джордж. - Давай просто грести. Это лучше, чем ничего не делать.

            Гослинг был с ним согласен. Так было лучше. И возможно, растущая концентрация водорослей указывала на близость суши. Возможно.

            Поэтому они поплыли дальше, глядя на водоросли, на развевающиеся над водой щупальца пара, и на тяжелый, мерцающий туман. Приятно было поработать мускулами.

Внезапно Джордж воскликнул:

            - Что за черт?

            Он выдернул свое весло из воды. Осмотрел его конец и стал грести снова. Гослинг решил, что тот зацепился за водоросли, и не придал этому значения... но тут что-то схватило его весло. И схватило крепко.

            - Я за что-то зацепился, - сказал он, изо всех сил пытаясь освободить весло. Ему удалось вытащить его из темной жижи на несколько дюймов, и тут оно снова нырнуло вниз. Нет, это определенно были не водоросли, это...

            В днище плота что-то ударило. Потом еще раз. От царапающего звука у Гослинга зашевелились волосы на затылке. Он слышал такой звук раньше, медленное изучающее движение. Снова царапание, потом еще удар. Потом что-то ударило в днище так сильно, что плот накренился влево.

            - Боже, - воскликнул Джордж.

            К тому моменту он уже вытащил свое весло из воды, Гослинг выдернул свое - его ничто не удерживало. Они молча сидели и ждали, что будет дальше, потому что знали, что что-то случится. Что-то должно случиться. Замерев, они смотрели то друг на друга, то на море.

            На воде по левому борту пошла рябь. Со стороны Джорджа. Потом по правому. Он непроизвольно ахнул, и в следующий момент брызги воды окатили его, словно волной на пляже.

            Что-то крупное двигалось в воде.

            Гослинг мельком увидел нечто темное и блестящее, как промасленная резина.

            - Что за черт? - воскликнул Джордж, отодвигаясь от края плота, возможно, чувствуя подспудно, что встреча с существом не сулит ничего хорошего.

            Гослинг думал об оружии, о чем-то более серьезном, чем мокрое весло, когда в лодку полетела очередная порция брызг. Джордж вскрикнул... и что-то гигантское и змеевидное взвилось из воды. Толстое, как бревно, бурое, кожистое, с длинным извивающимся туловищем и огромной безглазой головой, покрытой чем-то вроде костяных пластин. У существа была пасть и довольно большая.

            Джордж пригнулся, когда тварь метнулась в его сторону, словно питон, ловящий крысу. Ее голова была размером с почтовый ящик, с пастью, в которую могла войти человеческая голова.

            Гослинг ударил ее веслом, потом еще раз.

            Та отпрянула, скользнула под воду и снова выскочила.

            Она бросилась туда, где, как она думала, находились люди, но из-за своей слепоты просчиталась. Она была абсолютно слепой и адаптированной для охоты в черных глубинах моря. Она походила на гигантскую мурену. Ее туловище в воде скручивалось кольцами и извивалось. Гослинг прикинул, что в длину она футов пятнадцать-двадцать. У нее были плавники, как у угря и жутко длинное, вращающееся как штопор, бескостное туловище. У самой головы находились ярко-желтые жаберные щели. Тварь ударила в плот головой и туловищем, не зная, из чего он изготовлен. Всякий раз, когда она раскрывала пасть, Гослинг чувствовал ее горячее, соленое дыхание.

            Джордж уклонялся от атак твари, бешено размахивая веслом.

            - Отвали от меня на хрен! - закричал он.

            Они с Гослингом, не переставая, молотили ее веслами.

            Не будь ситуация такой ужасной, она была бы весьма забавной. Потому что в вязком море этот угорь, или чем он там был, вел себя как ловкий, злобный хищник, но на открытом воздухе он действовал крайне неуклюже, и казалось, был совершенно не в состоянии держать равновесие. Он снова и снова пихался носом в бока плота, потом скатился в бурлящую воду, показав бледное, пятнистое брюхо. Его плавники раскрылись, как птичьи крылья, но не смогли удержать его в воздухе.

            Устав от игр и явно задыхаясь, если можно было судить по раскрывающимся, трепещущим жабрам, тварь разинула пасть и, вцепившись в борт плота, начала его трясти.

Гослинг стал молотить ее по голове веслом, пока она не отпустилась. Он с радостью отметил, что в резине не осталось пробоин.

            Тварь скользнула обратно в воду, явно чтобы набрать воздуха из той грязной жижи. Но она не уплыла. Они слышали, как она бьется под днищем, царапая его.