Мертвое наследие

— Тем больше поводов у нас не ставить лагерь рядом с ними, и вообще не задерживаться здесь. Уж коли мы платим этому шипящему змею столько золота, то почему бы ему не попробовать провести нас к цели быстрее остальных?

— Не выйдет, — покачал головой я. — По крайне мере в первые 4 дня. Все ночные стоянки заранее определены. Идти через чёрные пески в темноте — верная смерть, по крайней мере я слышал это и от Свиста, и от Меркаша. А второму нет смысла нам врать. Да и посмотри, никто не торопится нас обгонять. И думаю, по той же самой причине. Все искатели ведут свои группы от одной безопасной точки к другой. Времени от рассвета и до заката вполне хватает отряду тренированных людей, чтобы проделать этот маршрут, не выбиваясь из последних сил. Но его не хватит на то, чтобы пройти за раз двойную норму, как не спеши. А с наступлением ночи в чёрные пески приходит смерть.

— И что же это за смерть такая? — спросил Колтун, идущий рядом и с интересом слушающий наш разговор.

— Да кто его знает, — пожал я плечами. — Спроси лучше у Свиста. Но вряд ли он тебе ответит. Меркаш говорил, что те, кто пробовал пройти через пески ночью — просто не возвращались. Поэтому и рассказывать некому.

— Не совсем так, — вдруг встрял Шен, тоже шагающий неподалёку и, видимо, подслушивающий наш разговор. Вот только я его и не пытался скрывать. Наоборот, словно наживку закинул молодому и желающему доказать свою полезность искателю.

— Есть что добавить? — обратился я к нему.

Парень зыркнул на Свиста, прокладывающего наш путь впереди, и, убедившись, что тот нас не может слышать, подошёл чуть поближе.

— Искатели, рискнувшие отправиться ночью, или не успевшие дойти до безопасной зоны, действительно не возвращались. Но несколько раз находили их тела, уже практически полностью провалившиеся под поверхность барханов. Как будто пустыня пыталась их поглотить, растворить в себе. Даже их глотки и желудки были полностью забиты песком, словно люди сами его жадно жрали, набивая им свою утробу. При свете дня и под покровом ночи чёрная печаль проявляется по-разному.

— Если всё так, как ты говоришь, то как тогда мы должны взглянуть на город в темноте? — задал вполне себе резонный вопрос Хорки. — Он же тоже погребён под чёрным песком. А путь к цели откроется лишь той ночью, когда обе луны не покажутся на небе. По крайней мере так завещал ваш спятивший старик, любящий горланить по утрам свои бредни, и которым тут отчего-то охотно верят.

Для меня не укрылось, как нервно дёрнулась щека юного искателя после резких слов Хорки. Но тот всё же нашёл в себе силы спокойно ему ответить.

— Верно, и ближайшая подходящая для этого ночь наступает ровно через 4 дня. Что же касается пророка, то… Уважаемый Ребеш был хорошим искателем. Хоть ему и не всегда везло найти что-то стоящее, как тому же Свисту. Но зато он хотя бы не просто грабил оставшееся нам наследие предков, а пытался понять Мёртвый город, узнать его историю и закономерности. По крайне мере, пока был молод и полон сил. И поэтому он знал язык лучше других. Не задержись он в чёрных песках дольше положенного, то стал бы богачом, продав полученные им в своём последнем походе знания. Но… Вместо этого он начал кричать о них направо и налево, делая достоянием всех и каждого. Сначала всё это действительно принимали за бред выжившего из ума искателя. Не раз его до беспамятства била палками городская стража, но каждый раз, приходя в себя, он принимался за старое.

Шен рассказывал с обидой и горечью, будто эта история касалась и его. И, наверное, так и было. Кажется я начал догадываться, кто именно научил парня мёртвому языку.

— Однако, нашлись и те, кто не поленились проверить некоторые из его безумных догадок, и тогда всё изменилось. Вдруг выяснилось, что его странные чертежи, нарисованные обычной палкой на песке, имеют силу, и владеющий определёнными и редкими вещами человек может извлекать из них вполне себе реальный результат. А значит, и другие слова безумца Ребеша — не пустой звук. Его даже забирали люди короля, но ничего нового он им не рассказал. Оказалось, что абсолютно все свои знания и записи он уже передал толпе, в которой было предостаточно людей умеющих слушать и запоминать. Знания перестали быть секретом, и королю ничего не оставалось, кроме как попытаться взять над ними контроль. Проведение ритуалов было запрещено, по крайней мере для всех тех, у кого не найдётся для короны весьма веского и звонкого довода. Но и усмотреть за всеми не в силах даже король и его придворные маги.

— И никто из искателей не попробовал повторить путь Ребеша?

— Повторили, но нашли лишь пустую стену с осыпавшейся штукатуркой. Ни символов, ни записей, ничего там уже не было. Эти идиоты не послушали его и заявились туда с фонарями! Думаю, их свет и стёр все записи!

— Тише, не кричи ты так, — осадил его Хорки, посматривая по сторонам. — Не нужно привлекать к нам внимания.

Шен кивнул, давая понять, что больше так не будет, но решил всё-таки оставить последнее слово за собой.