Мертвоград

– Да откуда оно могло взяться, это твое клепаное ощущение безопасности! – не дослушав, перебил напарника Игорь. – Кончай эти штучки, Верша! Меня сумасшедшим называешь, а сам несешь какой-то полный пентакль! Хочешь жить, трель твою, Верша, не расслабляйся! Мы живем в мире, где даже думать о безопасности уже опасно!

– Да знаю я, – недовольно буркнул Верша. – Просто… – Он постучал пальцами по рулевому колесу, думая, как сказать о том, чего он и сам до конца не понимал. – Ну, понимаешь…

– Понимаю, – успокоил напарника Игорь. – Все я прекрасно понимаю. Но – не одобряю. С таким подходом долго не проживешь.

– А тебе никогда не хотелось обо всем забыть?

– О чем именно?

– Да обо всем! Вообще!..

Не находя более слов, Верша взмахнул рукой, насколько позволяла кабина, пытаясь обрисовать нечто похожее на круг.

Игорь ответил не сразу. Со стороны могло показаться, что он обдумывает заданный вопрос. На самом же деле он изо всех сил боролся с дремотой. Для него это было все равно что борьба нанайских мальчиков – символическое преобладало над решающим.

Наконец он открыл глаза и посмотрел на Вершу. Профиль Верши на медаль явно не годился. На монету – разве что на самую мелкую.

– Хочешь знать, о чем я думал, когда меня последний раз чуть было не сожрали?

Верша бросил на Игоря быстрый, настороженный взгляд:

– Это ты к чему?

– Да так просто, – пожал плечами Игорь. – Ни к чему… Хотя… – Прищурившись, он посмотрел на свет, исходящий от Солнца, и почесал заросшую щетиной щеку. – Не думаю, что смогу когда-нибудь это забыть. Даже если очень захочу.

– Что ж, так и жить с этим?

– А как иначе?

– Я уже думал.

– И – что?

– Концы с концами не сходятся.

– Ну, может, оно и к лучшему.

– Ты так думаешь?

– Нет, конечно. Я только так говорю.

– Уж лучше б молчал.

– Хорошо.

Весь оставшийся путь они молчали. Да и ехать было недалеко.

– Притормози здесь, – сказал Игорь, когда они уже почти доехали до места.

Верша остановил «неотложку» у обочины, неподалеку от газетного ларька, несмотря на ранний час уже открытого.

Игорь вышел из машины, снял мятый, затасканный халат и кинул его за спинку сиденья. Одернул майку – красная, с портретом Маркса в лихо заломленном десантном берете. Майку ему сосед подарил. Звали соседа Оскар, жил он вместе с младшим братом Виктором. И работал, судя по всему, дизайнером модных маек. Игорь так решил, потому что у Оскара полным-полно было самых разных маек с невообразимо причудливыми рисунками. Хлопнув Маркса ладонью по носу – на удачу! – Игорь перекинул через плечо лямку небольшой серой сумки на молнии и сдвинул ее на поясницу, чтобы не мешала. Взяв с сиденья короткий автомат с откидывающимся прикладом, Игорь проверил обойму, щелкнул затвором, поставил автомат на предохранитель и повесил на плечо.

– Кто вооружен – тот предупрежден, – подмигнул он наблюдавшему за ним Верше.

– Хочешь, я тебя подожду, – предложил Верша.

– Не стоит.

– Тебе ж через полгорода до дома добираться!

– Не волнуйся, мамочка, со мной все будет в порядке.

– Как знаешь. – Верша сделал вид, что обиделся.

А может, и правда расстроился из-за того, что Игорь не хотел с ним ехать.

Он потянулся к дверце, чтобы захлопнуть ее.

– Так я скажу Молчуну, чтобы поставил нас вместе на следующую смену?

– Конечно, – улыбнулся Игорь.

Лицо Верши просветлело.

– Забыл. – Он протянул Игорю початую бутылку водки.

Игорь взял бутылку и, не глядя, нарочито небрежно сунул в сумку. Так, что горлышко осталось торчать.

– Ну, будь здоров!

Верша хлопнул дверцей.

Фургончик «неотложки» с зеленым крестом на борту отъехал от бордюра и легко влился в не особенно плотный поток машин, тянущихся по Дмитровскому шоссе в сторону Центра.

Игорь затолкал бутылку поглубже в сумку и застегнул молнию. Достал из кармана жвачку со вкусом перечной мяты, кинул в рот и принялся старательно работать челюстями. Провел руками по волосам, приглаживая их ото лба к затылку. И медленно пошел по тротуару в ту же сторону, куда умчалась «неотложка».

Солнечные лучи скользили по молодой, зеленой листве, отчего деревья казались покрытыми позолотой. Отчаянно пищали воробьи, подравшиеся из-за корки хлеба, которую им и двоим было не съесть. А за ними лениво приглядывал толстый, вполне довольный жизнью кот. Черный, с белой манишкой и белыми кончиками передних лап. Кошара явно не испытывал ни малейшего желания разнимать воробьев. Ему всего лишь хотелось узнать, чем закончится ссора.

Толкая перед собой розовую коляску, навстречу Игорю шла молодая, чертовски привлекательная мамаша. Девушка лучилась счастьем, как утреннее солнце, игравшее в ее волосах. Она улыбалась всем – своему спящему ребенку, идущему навстречу небритому санитару, дерущимся воробьям, толстому, ленивому коту. На плече у счастливой мамаши висел маленький, аккуратный автомат «узи». Игорь почувствовал, что невольно тоже улыбается ей в ответ.

И это было нехорошо.

Любуясь очаровательной мамашей, он утрачивал бдительность. Которую нельзя было терять ни при каких обстоятельствах. Иначе – смерть.

Твари.

Твари были повсюду.