Мертвоводец

Постепенно, я дошел почти до самого забора. Остановился за деревьями метрах в сорока от поваленной секции. Тел на земле к этому времени стало меньше – порядок уже наводили. Наверняка, сегодня–завтра и стену восстановят и линию амулетов обновят. И тогда я уже внутрь не попаду. Но это еще ладно. Что будет, если новые катастры поставят, когда я буду внутри? Навсегда останусь? По идее, со стороны моря стены не должно быть. Хотя что мешает на каких–нибудь буйках такие же амулеты разместить? Правда, про морских монстров Чирик ничего не говорил. С другой стороны, как источник информации рейдер где-то между Рен-ТВ и РашаТудей застрял по степени надежности. Проверять в любом случае самому…

Мысль оборвалась, когда я ощутил пару точек: желтых с отчетливой краснотой. Двигались в мою сторону. Я замешкался: может, к ним выйти? Э–э… не стоит, наверное. Новый человек в любой деревне – событие. Плюс, одно дело, когда ты по дороге пришел, другое, когда тебя посреди ночи со стороны кладбища трехногая лошадь принесла. И я сейчас ближе ко второму, чем к первому. Нет, если уж идти, то так, чтобы не заметили. Помощь местным, судя по всему, откуда–то со стороны пришла. Если правильно все сделать, то жители деревни посчитают пришлым, а пришлые жителем деревни. А потом уж разберусь, как себя лучше подать.

Вышедшие из-за забора колдуны негромко переговаривались. Язык я опознал – ему меня Чирик и учил. Но без возможности переспросить сразу смысл ускользал. Повернув, двое пошли вдоль забора. Обход? Вряд ли на ночь глядя пописять собрались под шум листвы. У обоих на руках блестели железные перчатки, а одежда… чем–то напоминала ту, что носили Чирик с остальными бандитами, но очень отдаленно. Штаны и рубашка из плотной ткани, жилет с высоким воротом, сузка на поясе, рюкзак… кажется, даже не на лямках, а как часть жилета. И все такое аккуратное, идеально сидящее по фигуре. Высоким ботинкам с закрытой шнуровкой я даже позавидовал. Мой знакомый матершинник этим товарищам другом явно не был.

– …точно здесь…

– …слышал…явно врет…

Нет, так я ничего не пойму, а ближе подходить – себе дороже. Пусть идут. Осторожно стянув рюкзак, я спрятал автомат. Дуло осталось торчать, но нестрашно. В принципе, бандиты пистолету не особо удивились, наверняка, приняли за разновидность катастра, но так риска меньше. Заряд в Чертах еще остался – будет, чем защититься.

Колдуны уже почти скрылись из виду, когда в мертвозрении фигуру одного из них неожиданно окрасило красным. Волна свечения стала расходиться в стороны, пронзая насквозь деревья, землю, забор… но, кажется, не нанося никаких повреждений. Несмотря на это, увидев как круг расширяется, я невольно отступил назад. Энергия заклятия – а что это еще могло быть? – рассеивалась, с каждым метром теряя в плотности, но набирая в скорости. Видимо, мои игры с интенсивностью не прошли даром, я сами заклятия стал замечать, вот только…

Достанет! – понял я в последний момент. Отпрыгнул назад, но тщетно. Волна определенно прошла сквозь меня. Я замер на месте. Может, обойдется?..

Колдуны резко обернулись.

Меня заметили.

Глава 17

Катер шел по воде бесшумно. Специальный катастр срезал волны в паре призм от переднего борта, от чего в воздух поднимались тучи брызг, зато сама лодка двигалась с плавностью дорогого летуна. В один катер они не влезли, понадобилось целых три. Вместе с Илой ехали Терикан, Кадон, Черный и владелец катера. Судя по некоему неуловимому сходству с Дунатоном Орегова – тоже из форов. Время от времени, из воды показывались шипы скал, тогда мужчина мягко уводил катер в сторону.

Уходить дальше от берега смысла не было, Мель тянулась на сотни линий на жар и сотни линий на ветер, до самого Анора. Глубиной всего в полтора меча, с острыми как нож камнями по всему дну. Номме Гротрази рассказывал, что великий чародей древности поднял море на такую высоту, чтобы остановить сиквестры неприятеля. Даже свершения Волшебниц меркли по сравнению с этим. Хотя Иле и до них было настолько далеко, что даже мысль, что она встанет с ними в один ряд… казалась странной и неуместной.

Илиотора, Кассандра, Сомерона, Альбина. Четыре императрицы, четыре ее родственницы. В обучение Илы входило знакомство с историями их жизней. Бесчисленное количество отчетов и документов. Не говоря уже о жизнеописаниях, комментариях родственников и просто сочиненных историях. Ромады, нотации, быльки, стычки писались и ставились в огромных количествах, смешивая правду и ложь до того ловко, что однажды Ила просто перестала смотреть пьедествалы с постановками и читать формы на эти темы. Больше, чем про Волшебниц, сочиняли разве что про Регана.

– А мне нравилось! – хмыкнула Луиза. – Помните ту быльку, где Илиотора обрила спящего Регана за то, что ей приснилось, что она его с Кассандрой с закрытой дверью поймала? Смешно же!

– Ага! – согласился Кевин. – Очень смешно!