Мертвы, пока светло

Я покачала головой.

– Я могла бы заставить ее говорить, – предложила Диана.

– Ты забываешься, – мягко ответил ей Билл.

– Ах да. Она – твоя, – улыбнулась Диана. Непохоже, чтобы этот аргумент казался ей убедительным или пугал.

– Вам стоит перенести визит на другое время, – сказал Билл, и по его тону было понятно, что за этими словами кроется предложение покинуть дом или драться с ним.

Лиам поднялся, застегнул джинсы и махнул своей спутнице.

– Пошли, Джанель, нас выгоняют.

Татуировки поплыли по его мускулистым рукам, когда он потянулся. Джанель провела ладонями по его ребрам, словно не могла им насытиться, и Лиам оттолкнул ее с той же легкостью, с какой отмахиваются от мухи. Джанель выглядела раздосадованной, но не оскорбленной – я на ее месте была бы в ярости. Но, видимо, она успела привыкнуть к подобному обращению. Малькольм поднял Джерри и без лишних слов понес к выходу. Даже если вирус успел ему передаться, пока это ни в чем не проявлялось. Диана ушла последней, забросив на плечо ремень дамской сумки и посмотрев на нас выразительным взглядом.

– Оставляю влюбленных пташек наедине, если вы так настаиваете. Спасибо за вечер, – весело сказала она и захлопнула за собой дверь.

Когда с улицы донесся шум заводящейся машины, я потеряла сознание.

Такого со мной никогда еще не случалось – и, я надеюсь, никогда не случится снова, – впрочем, у меня было некое оправдание. Когда мы с Биллом проводили время вместе, я слишком часто была без сознания. Мысль была важной, и следовало уделить ей больше внимания, но не прямо сейчас. Стоило мне прийти в себя, на меня вновь обрушились все прошедшие события. К горлу подкатила тошнота. Билл немедленно подтолкнул меня к краю дивана, но мне удалось удержать остатки пищи в желудке – возможно, потому что я весь день почти ничего не ела.

– Все вампиры так себя ведут? – прошептала я. Горло болело, на коже, наверное, остались синяки. – Они были ужасны.

– Я пытался перехватить тебя в баре, когда выяснил, что тебя нет дома, – сказал Билл. Его голос был пустым. – Но ты уже уехала.

Я знала, что это ничего не изменит, но все равно заплакала. Я была уверена, что Джерри уже мертв, и чувствовала, что должна была что-то сделать – но не могла же я молчать, пока он пытался заразить Билла. За каких-то пятнадцать минут случилось столько всего ужасного, что голова шла кругом. Я испытала страх за свою жизнь, за жизнь – то есть существование – Билла, меня заставили смотреть на то, что должно происходить за закрытыми дверями спальни, без свидетелей, я видела своего возлюбленного в агонии кровавой похоти – акцент на слове «похоти», – и едва не погибла от рук больного хастлера. Если подумать, я имела полное право плакать. Я села и, всхлипывая, принялась вытирать лицо платком, который передал мне Билл. Мелькнувший в голове вопрос, зачем вампиру мог понадобиться платок, был проблеском обыденности, быстро пропавшим в потоке моих слез.

Биллу хватило такта не пытаться меня обнять. Он сел на пол и вежливо отвернулся, не разглядывая меня, пока я плачу.

– Когда вампиры живут в гнездах, – неожиданно сказал он, – они, как правило, становятся более жестокими, потому что подзуживают друг друга. Они постоянно находятся в обществе подобных себе, постоянно помнят, что лишились практически всего человеческого. Они начинают считать себя выше всех законов. Вампиры вроде меня, живущие в одиночестве, чуть лучше помнят о том, что когда-то были людьми.

Я слушала его мягкий голос. Он медленно озвучивал свои мысли, пытаясь объяснить мне нечто необъяснимое.

– Сьюки, для некоторых из нас жизнь веками состояла из соблазнения и присвоения. Синтетическая кровь и относительное принятие со стороны людей не изменят этого. Не за одну ночь и даже не за десять лет. Диана, Лиам и Малькольм живут вместе уже пятьдесят лет.

– Как мило, – сказала я, и в моем тоне было кое-что, чего я не чувствовала в себе никогда раньше: горечь. – Они звали тебя на празднование золотой свадьбы?

– Ты сможешь об этом забыть? – спросил Билл. Его большие темные глаза были все ближе. Его губы замерли в паре дюймов от моих.

– Я не знаю, – выпалила я. – А я ведь думала, способны ли вы…

Он удивленно приподнял бровь.

– Способны ли мы?..

– Способны ли… – Я осеклась, подыскивая подходящую формулировку. За один вечер я увидела больше отвратительных вещей, чем за всю жизнь, и мне не хотелось добавлять к ним еще одну. – Способны ли вы возбудиться, – сказала я, избегая его взгляда.

– Теперь ты знаешь о нас больше, – его голос звучал так, будто он старался не рассмеяться. – Мы можем заниматься сексом, но не зачинать или производить на свет детей. Возможно, тебе станет легче от мысли, что у Дианы не может быть детей?

У меня слетели тормоза. Я посмотрела ему прямо в глаза.

– Не смей. Надо мной. Смеяться.

– Ох, Сьюки, – сказал Билл и протянул руку, чтобы коснуться моей щеки.

Я оттолкнула его и вскочила на ноги. К счастью, он не попытался мне помочь, но сидел на полу и смотрел на меня с застывшим нечитаемым лицом. Клыки Билла были втянуты, но я понимала, что он все еще мучится от голода. Плохо.