Мертвые души

At length the participatory efforts of the peasants rose to an unprecedented degree of enthusiasm, and they shouted in an intermittent chorus the advice,	Участие мужиков возросло до невероятной степени. Каждый наперерыв совался с советом:
"Do you, Andrusha, take the head of the trace horse on the right, while Uncle Mitai mounts the shaft horse.	"Ступай, Андрюшка, проведи-ка ты пристяжного, что с правой стороны, а дядя Митяй пусть сядет верхом на коренного!
Get up, Uncle Mitai."	Садись, дядя Митяй!"
Upon that the lean, long, and red-bearded Uncle Mitai mounted the shaft horse; in which position he looked like a village steeple or the winder which is used to raise water from wells.	Сухощавый и длинный дядя Митяй с рыжей бородой взобрался на коренного коня и сделался похожим на деревенскую колокольню или лучше на крючок, которым достают воду в колодцах.
The coachman whipped up his steeds afresh, but nothing came of it, and Uncle Mitai had proved useless.	Кучер ударил по лошадям, но не тут-то было, ничего не пособил дядя Митяй.
"Hold on, hold on!" shouted the peasants again.	"Стой, стой!" кричали мужики.
"Do you, Uncle Mitai, mount the trace horse, while Uncle Minai mounts the shaft horse."	"Садись-ка ты, дядя Митяй, на пристяжного, а на коренного пусть сядет дядя Миняй!"
Whereupon Uncle Minai - a peasant with a pair of broad shoulders, a beard as black as charcoal, and a belly like the huge samovar in which sbiten is brewed for all attending a local market - hastened to seat himself upon the shaft horse, which almost sank to the ground beneath his weight. "NOW they will go all right!" the muzhiks exclaimed.	Дядя Миняй, широкоплечий мужик с черною, как уголь, бородою и брюхом, похожим на тот исполинский самовар, в котором варится сбитень для всего прозябнувшего рынка, с охотою сел на коренного, который чуть не пригнулся под ним до земли. "Теперь дело пойдет!" кричали мужики.
"Lay it on hot, lay it on hot! Give that sorrel horse the whip, and make him squirm like a koramora22." Nevertheless, the affair in no way progressed; wherefore, seeing that flogging was of no use, Uncles Mitai and Minai BOTH mounted the sorrel, while Andrusha seated himself upon the trace horse.	"Накаливай, накаливай его! пришпандорь кнутом вон того-то солового, что он корячится, как корамора! [Корамора -- большой длинный, вялый комар; иногда залетает в комнату и торчит где-нибудь одиночкой на стене. К нему спокойно можно подойти и ухватить его за ногу, в ответ на что он только топырится или корячится, как говорит народ. (Примечание Гоголя.)]" Но, увидевши, что дело не шло и не помогло никакое накаливанье, дядя Митяй и дядя Миняй сели оба на пристяжного, потом дядя Митяй и дядя Миняй сели оба на коренного, а на пристяжного посадили Андрюшку.
Then the coachman himself lost patience, and sent the two Uncles about their business - and not before it was time, seeing that the horses were steaming in a way that made it clear that, unless they were first winded, they would never reach the next posthouse.	Наконец кучер, потерявши терпение, прогнал и дядю Митяя и дядю Миняя; и хорошо сделал, потому что от лошадей пошел такой пар, как будто бы они отхватили не переводя духа станцию.
So they were given a moment's rest. That done, they moved off of their own accord! 22 A kind of large gnat.	Он дал им минуту отдохнуть, после чего они пошли сами собою.
Throughout, Chichikov had been gazing at the young unknown with great attention, and had even made one or two attempts to enter into conversation with her: but without success.	Во всё продолжение этой проделки Чичиков глядел очень внимательно на молоденькую незнакомку. Он пытался несколько раз с нею заговорить, но как-то не пришлось так.