Мертвые души

On a writing table, inlaid with mother-of-pearl which, in places, had broken away and left behind it a number of yellow grooves (stuffed with putty), lay a pile of finely written manuscript, an overturned marble press (turning green), an ancient book in a leather cover with red edges, a lemon dried and shrunken to the dimensions of a hazelnut, the broken arm of a chair, a tumbler containing the dregs of some liquid and three flies (the whole covered over with a sheet of notepaper), a pile of rags, two ink-encrusted pens, and a yellow toothpick with which the master of the house had picked his teeth (apparently) at least before the coming of the French to Moscow.	На бюре, выложенном перламутною мозаикой, которая местами уже выпала и оставила после себя одни желтенькие желобки, наполненные клеем, лежало множество всякой всячины: куча исписанных мелко бумажек, накрытых мраморным позеленевшим прессом с яичком наверху, какая-то старинная книга в кожаном переплете с красным обрезом, лимон, весь высохший, ростом не более лесного ореха, отломленная ручка кресел, рюмка с какою-то жидкостью и тремя мухами, накрытая письмом, кусочек сургучика, кусочек где-то поднятой тряпки, два пера, запачканные чернилами, высохшие как в чахотке, зубочистка, совершенно пожелтевшая, которою хозяин, может быть, ковырял в зубах своих еще до нашествия на Москву французов.
As for the walls, they were hung with a medley of pictures. Among the latter was a long engraving of a battle scene, wherein soldiers in three-cornered hats were brandishing huge drums and slender lances. It lacked a glass, and was set in a frame ornamented with bronze fretwork and bronze corner rings.	По стенам навешано было весьма тесно и бестолково несколько картин: длинный, пожелтевший гравюр какого-то сражения, с огромными барабанами, кричащими солдатами в трехугольных шляпах и тонущими конями, без стекла, вставленный в раму красного дерева с тоненькими бронзовыми полосками и бронзовыми же кружками по углам.
Beside it hung a huge, grimy oil painting representative of some flowers and fruit, half a water melon, a boar's head, and the pendent form of a dead wild duck.	В ряд с ними занимала полстены огромная почерневшая картина, писанная масляными красками, изображавшая цветы, фрукты, разрезанный арбуз, кабанью морду и висевшую головою вниз утку.
Attached to the ceiling there was a chandelier in a holland covering - the covering so dusty as closely to resemble a huge cocoon enclosing a caterpillar.	С середины потолка висела люстра в холстяном мешке, от пыли сделавшаяся похожею на шелковый кокон, в котором сидит червяк.
Lastly, in one corner of the room lay a pile of articles which had evidently been adjudged unworthy of a place on the table.	В углу комнаты была навалена на полу куча того, что погрубее и что недостойно лежать на столах.
Yet what the pile consisted of it would have been difficult to say, seeing that the dust on the same was so thick that any hand which touched it would have at once resembled a glove. Prominently protruding from the pile was the shaft of a wooden spade and the antiquated sole of a shoe.	Что именно находилось в куче, решить было трудно, ибо пыли на ней было в таком изобилии, что руки всякого касавшегося становились похожими на перчатки; заметнее прочего высовывался оттуда отломленный кусок деревянной лопаты и старая подошва сапога.
Never would one have supposed that a living creature had tenanted the room, were it not that the presence of such a creature was betrayed by the spectacle of an old nightcap resting on the table.	Никак бы нельзя было сказать, чтобы в комнате сей обитало живое существо, если бы не возвещал его пребыванье старый, поношенный колпак, лежавший на столе.
Whilst Chichikov was gazing at this extraordinary mess, a side door opened and there entered the housekeeper who had met him near the outbuildings.	Пока он рассматривал всё странное убранство, отворилась боковая дверь, и взошла та же самая ключница, которую встретил он на дворе.