Мертвые канарейки не поют

– Нет, конечно же, нет! Я так любил ее, она была лучшей мамой на свете. И по официальной версии умерла, приняв слишком большую дозу снотворного. По неофициальной, запущенной самим отцом, покончила с собой, так как страдала депрессиями. А на самом деле…

Он взглянул на Риту, и от этого взгляда его изумрудных глаз девушке сделалось не по себе.

– На самом деле это он убил ее!

Рита не могла сказать, что признание Гоши ошарашило ее. Она ожидала чего-то подобного – никаких иллюзий относительно Льва Георгиевича у нее уже давно не было.

И если он причинял зло другим людям, ей самой, ее семье, то мог причинять его и своим жене и сыну.

– Значит, это он убил твою маму… – произнесла она тихо. – Но отчего тогда он шантажировал тебя? Это ведь ты мог бы, если уж на то пошло, шантажировать его.

Гоша горестно улыбнулся:

– Он знал, что я знаю, и принял меры к тому, чтобы я его не выдал. Запугав меня – а мне было тогда пятнадцать лет, то есть я был уже дееспособным с точки зрения Уголовного кодекса, – он выбил на камеру признание в том, что это я отравил маму. А потом, пугая меня тем, что я на долгие годы отправлюсь на нары, заставлял меня…

Он сглотнул и закончил:

– Заставлял меня помогать ему. Мне было противно, я знал, что совершаю преступление, мне было жаль тех девушек, которых он… насиловал. Но я в итоге делал это! Я стал преступником!

Рита, сжав его руку, заявила:

– Это он сделал тебя преступником. Тебя, собственного сына! Вот ведь сволочь был твой отец, извини за откровенность!

Гоша не стал возражать.

– А почему он убил твою маму? – спросила она наконец, и молодой человек вздохнул:

– Она давно порывалась уйти от него, а в тот вечер они ужасно поссорились, она заявила, что не собирается больше жить с таким монстром, как он, ведь он бил и ее, и меня… О, если бы только бил! И он тем же вечером ее отравил! И я тому был единственным свидетелем…

– Что значит – если бы только бил? – прошептала Рита, и Гоша, снова закрыв лицо руками, заплакал.

– Он… он приставал к тебе? Он сексуально домогался тебя, собственного сына? – ужаснулась девушка, и Гоша пробормотал:

– Это началось, когда мне исполнилось семь. И продолжалось, пока не исполнилось тринадцать. Он заявлял, что это… нужно для того, чтобы я стал настоящим мужиком…

– Как хорошо, что он подох! – произнесла Рита вслух, и Гоша тихо добавил:

– Думаю, он делал это потому, что ему нравилось… обладать властью над всеми, в том числе над собственным сыном. А я винил себя, меня долгие годы мучили кошмары. Мама ни о чем, конечно же, не знала. А когда я повзрослел и однажды дал ему отпор, он наконец отстал от меня. Маме я все равно ничего не говорил, потому что… мне было стыдно! Но она что-то подозревала, потому что знала, за какого монстра вышла замуж, и в итоге заставила меня все ей рассказать. Это и стало причиной той их ужасной ссоры…

Он смолк, а Рита, подумав, спросила:

– А эта кассета с твоим ложным признанием, она где?

– Он где-то ее спрятал, думаю, в надежном месте. Я после его смерти весь дом перерыл, но так и не нашел. Если ее обнаружат следователи…

Он вздохнул и добавил:

– Поэтому я и хочу с ними поговорить, сделать чистосердечное признание. Это самое лучшее…

– Нет! – Голос Риты звучал уверенно и твердо. – Это не самое лучшее, поверь мне!

– Но как же… – Гоша с удивлением взглянул на нее. – Ты считаешь, что надо идти не в прокуратуру, а обратиться к прессе? Наверное, ты права… Обстоятельное покаянное интервью, быть может, в какой-то мере поможет…

Рита снова жестко повторила:

– Нет. Никаких признаний, никаких интервью. Первое, что ты должен сделать, это найти эту запись и уничтожить ее…

– Не понимаю… – начал молодой человек, а Рита заявила:

– Да, уничтожить! Твой отец мертв и понести наказания ни за одно из своих преступлений уже не сможет. А вот твоя жизнь будет разрушена окончательно и бесповоротно, если это признание попадет в руки кого-то другого. И если… станет известно о том, чему ты подвергался со стороны отца в течение многих лет!

Гоша, в глазах которого стояли слезы, прошептал:

– Но ведь выходит, что мы утаим правду и сам я не понесу наказания за то, что помогал своему отцу-монстру…

– Ты уже наказан! – заявила Рита. – Ты его жертва, причем самая первая! Его родной сын, жизнь которого он втоптал в грязь. И поверь мне, ведь я тоже жертва твоего старика: если ты поведаешь обо всем, то это ничего не изменит, но окончательно уничтожит тебя. И начать новую жизнь ты уже не сможешь никогда!

Гоша, склонив голову, прошептал:

– Но выходит, что новую жизнь я начну со лжи…