Мертвые львы

Надо бы ответить из вежливости, подумал Ривер и представился:

— Уокер.

— Правда, что ли?

— Джонатан Уокер.

— Джонатан Уокер, — издевательски, нараспев повторил парень, намекая на очевидную тупорылость лоха, носящего имечко Джонатан Уокер[28].

— А ты кто?

— А тебе какое дело?

— Эй, веди себя прилично, — вмешался в разговор третий голос, и барменша обратилась к Риверу: — Его зовут Грифф Йейтс.

— Грифф Йейтс, — сказал Ривер. — Это обязательно повторять дебильным тоном? Я пока плохо знаком с местными обычаями.

— О, еще один умник выискался, — сказал Йейтс, опустив кружку пива на стол.

Перед мысленным взором Ривера возник дед: «Ты пробыл под прикрытием пять минут и ровно через такое же время ввяжешься в очень и очень запоминающуюся драку. Вот уж не думал, что ты так плохо усвоил, в чем заключается смысл секретной операции».

— Последним умником у нас тут был мудак из города, который снял на лето дом Джеймсов. Знаешь, что с ним случилось? — поинтересовался Йейтс.

Деваться было некуда.

— Нет, не знаю. А что с ним случилось?

— Слинял туда, откуда приперся. — Грифф Йейтс выдержал паузу и расхохотался во все горло. — Слинял туда, откуда приперся, — повторил он и продолжал хохотать, пока к нему не присоединился Ривер, а потом выставил ему пинту пива.

Так состоялось первое знакомство Ривера с обитателями Апшота; дальнейшие знакомства прошли не в пример глаже, но Грифф Йейтс выделялся на фоне остальных, будучи уроженцем здешних мест. Он был ненамного старше ребят из летного клуба, а вот относился к ним по касательной — отчасти из зависти, отчасти из неприкрытого антагонизма.

Сейчас в пабе его не было. У барной стойки сидел — точнее, застолбил себе место, оставив недопитую кружку пива и газету с головоломкой-судоку, — Энди Барнет, прозванный «красным Энди» за то, что в девяносто седьмом голосовал за лейбористов. Энди куда-то на время отлучился.

Поскольку поблизости никого не было, Келли лукаво улыбнулась Риверу.

— Ну, привет еще раз.

Ривер все еще ощущал ее вкус на губах.

— Я до сих пор тебе не проставился.

— Еще успеешь. Когда я буду с другой стороны барной стойки, — сказала она, кивнув на его стакан. — И тогда уж минеральной водой не отделаешься.

— Ты завтра работаешь?

— Ага. И послезавтра вечером тоже.

— А завтра после обеда?

— Что, уже вошло в привычку? — Женщины, с которыми переспишь, умеют смотреть особенным взглядом — именно таким, которым сейчас одарила его Келли. — Я же тебе сказала, у меня завтра полет.

— А, ну да. Улетаешь куда получше?

Вопрос ее почему-то позабавил.

— Там, наверху, все лучше.

— Значит, секрет?

— Придет время — узнаешь. — Она подалась вперед. — А сегодня закончу в полдвенадцатого. Если хочешь, продолжим с того, на чем остановились.

— Ох, извини, не могу. У меня дела.

Она изогнула бровь:

— У тебя дела? Какие здесь могут быть дела после закрытия паба?

— Не те, о которых ты подумала. Я…

— Приветствую, молодой человек! Заигрываешь с обслугой?

Красный Энди вернулся, явно выкурив сигаретку, — твидовый пиджак пропитался табачным дымом.

— Привет, Энди, — сказал Ривер.

— Мы с Мег Баттерфилд на улице поболтали… — Энди допил свое пиво. — Келли, налей-ка мне еще кружечку, пожалуйста. И нашему гостю тоже. Так вот, Мег говорит, что твоя работа над книгой продвигается в нужном направлении.

— Нет-нет, мне не надо, спасибо. Мне пора.

— Жаль. А я так хотел с тобой побеседовать. — Энди Барнет был сущим кошмаром для всех: местный литератор, опубликовавший книгу мемуаров, правда за собственный счет, но о ней положительно отозвались критики, о чем любой собеседник Энди узнавал ровно через две минуты. — Буду рад взглянуть на твои наработки.

— Да-да, ты первым их увидишь.

В спину Риверу потянуло сквозняком: кто-то вошел в паб.

— А вот и неприятности, — сказал Барнет.

Не оборачиваясь, Ривер понял, кто это.

В сумерках Луиза вышла из метро на станции «Мраморная арка» и сразу же попала в толпу молодых иностранных туристов. Она пробиралась мимо гигантских рюкзаков, вдыхая вечерний воздух, полный выхлопных газов, запахов духов, табачного дыма и еле уловимого аромата парковой зелени. У выхода Луиза остановилась, развернула карманную карту, минуты две делала вид, что изучает, потом сложила ее и спрятала. Слежки не обнаружилось, разве что Луизу вели очень умело.

Впрочем, никаких причин для слежки не было. Обычная молодая женщина спешит на вечеринку; на улицах таких полно — девушки, юные и свежие, бродят целыми стадами, да и не очень юные и не первой свежести — тоже. Сегодня Луиза была совсем другой женщиной, не такой, как обычно. На ней было черное платье чуть выше колена, с открытыми плечами — что будет видно после того, как она снимет пиджак, которому уже четыре, нет, пять лет, пора бы подновить, но мужчины в этих тонкостях не разбираются. Прозрачные черные чулки; волосы перехвачены алой лентой. Луиза выглядела прекрасно. Помогало и то, что мужчины — легкая добыча.