Мертвые могут нас спасти. Как вскрытие одного человека может спасти тысячи жизней

Я всегда был убежден, что мой способ проникнуть в тайну вируса является верным. И политическая реакция, полученная в дополнение к чрезвычайно важному медицинскому резонансу, в конечном счете подтвердила мою правоту. Так возникло то, что сегодня известно как «гамбургский путь»: вопреки первоначальным рекомендациям RKI, которые, к счастью, были пересмотрены, в первые несколько месяцев 2020 года мы вскрывали трупы всех людей, которые, как считалось, умерли от коронавируса. Хочу поблагодарить своих коллег и всех ответственных лиц, поддержавших обоснование процедуры в условиях пандемии.

Язык умерших от коронавируса

Наступила середина марта. Я вскрываю труп первого немца, в чьем свидетельстве о смерти сказано, что он умер из-за COVID-19. Но во время вскрытия нас ждет сюрприз: первый якобы скончавшийся от коронавируса житель Гамбурга вовсе не является таковым. В головном мозге покойного обнаруживается эпидуральная гематома, которая, как мы определяем, вызвана передозировкой антикоагулянтов. Мужчине их прописали по причине болезни сердца, но потом пациент, похоже, решил: чем больше, тем лучше. Это был его смертный приговор. Не вирус.

Но COVID-19 действительно поражает вскоре после этого. Печальная судьба настигла 59-летнего гражданина Германии. Впоследствии мне довелось часто беседовать с его вдовой, поэтому мне хорошо знаком этот случай и с медицинской, и с личной точки зрения. Ведь практически за каждой смертью стоит горе и страдание скорбящего, и я рад и благодарен за возможность поговорить с этой отважной женщиной.

Супруга покойного разрешила мне рассказать их историю. Они знали друг друга с начальной школы. Мужа и жену связывали теплые взаимоотношения, и они хотели по-особому отметить серебряную свадьбу. Отправившись в круиз по Нилу, супруги исполнили свою давнюю мечту, которую лелеяли на протяжении десятилетий. Но путешествие мечты обернулось путешествием к смерти.

Когда двое жителей Северной Германии 22 февраля покидают Гамбург, о вирусе уже давно твердят в новостях, хотя кажется, что угроза пока далеко. Пройдет еще три недели, прежде чем будет официально объявлена пандемия COVID-19. К концу круиза самочувствие мужчины ухудшается, у него начинаются озноб и лихорадка. Супруги подозревают, что он сильно простудился, возможно, даже подхватил воспаление легких. Его кладут в больницу, и, несмотря на тяжелое состояние здоровья, он не испытывает сильного беспокойства. Мужчина, всю свою жизнь проработавший в пожарной службе Гамбурга, настаивает на том, чтобы его жена 6 марта отправилась обратно в Гамбург, как и было запланировано. «Увидимся послезавтра», – прощается он с супругой, ожидая, что скоро пойдет на поправку. Но вечером 8 марта в дверь квартиры, где проживает пара, звонят сотрудники полиции. Женщина, узнав о смерти мужа, испытывает настоящий шок. Тем не менее она желает знать точную причину его кончины. Того же, уверена женщина, хотел бы и ее практичный и рациональный партнер. Она обратилась ко мне с просьбой подробно расследовать смерть в Египте. Наконец, 20 марта забальзамированное тело мужчины доставили в наш институт. После вскрытия и вирусологического обследования становится ясно: мужчина однозначно скончался от COVID-19. Мы обнаружили воспаление дыхательных путей и легочной ткани, типичное для вирусной инфекции.

Следы преступника: что вскрытие говорит нам о COVID-19

Вскрывать труп человека в холодном неоновом свете институтского подвала – это ювелирная работа. Каждый разрез отработан тысячи раз и производится с филигранной точностью. Я осматриваю полости тела, взвешиваю органы, документирую результаты.

Но каждое вскрытие – это еще и уникальное исследование. Я делаю паузу, подмечая особенности, приостанавливаюсь на мгновение, чтобы точно запомнить, какие специфичные признаки имеет тело. Вирус, заражение которым одни люди переносят бессимптомно, тогда как другие серьезно заболевают и рискуют даже умереть, слишком мал, чтобы я мог разглядеть его невооруженным глазом или в простой микроскоп. Но я узнаю следы, которые он оставляет на органах и клетках. Основываясь на этих уликах, мы, судмедэксперты, ищем серийного убийцу. Подобно профайлеру[73] в оперативно-розыскном отделе, мы собираемся дать преступнику характеристику. Мы пытаемся выяснить, что именно произошло на месте преступления, то есть внутри тела. Мы интерпретируем его почерк, его образ действий. Мы хотим собрать его особые приметы и разработать стратегию, способную помешать убийце.