Мертвые не кусаються

Перешагиваю через Берту, чтобы наткнуться на Толстяка. Лежит в том же виде, что и его краля. Рыло у Берю прямо свекольное. Только нет задранной юбки! Пальпирую его физию. Надеюсь, он не откинет копыта, заставив меня исходить слезами! Нет у меня сил ещё раз изображать отчаяние! Печаль — это как алкоголь. Можно излишествовать, но не сделать привычкой, а то крыша поедет и кукла скуклится.

Сердце Толстяка тускло трепыхается. Выпрямляюсь, растерявшись, ибо только что замечаю Мари-Мари в двух метрах на канапе. Мартин Брахам массирует ей виски, используя мокрое полотенце.

У наемного убийцы башка заметно помята. С синяками везде понемногу. Шишки торчат на куполе, делая его похожим на морскую мину.

Поскольку без парика я видел его недолго, мне необходимо определенное время, чтобы отождествить его. Решительно, он мне гораздо меньше нравится в реальном облике. Если ему доведется состариться, возраст будет ему к лицу. Таких мужиков много. Рохли, затурканные, извращенные, у которых капают года едва-едва, размывая их понемногу, сглаживая острые углы. Они становятся из готических римскими развалинами, более гармоничными, величавыми. В общем, износ их облагораживает.

— Что произошло? — допытываюсь я.

Он пожимает плечами, не переставая хлопотать около девчушки.

— Ваш толстый боров не прекращал своих активных действий; необходимо было реагироватьі

— И что вы сделали?

— Применил одно из средств самозащиты.

— Какое?

Мартин Брахам указывает точное место на своем плече. Присматриваюсь и замечаю, что наверху в рукаве есть малюсенькая дырочка, незаметная для глаза, если не знать. По комнате носится сладковатый запах.

— Выпустили газ?

— Да.

— Опасный?

— Не очень для того, у кого сердце в порядке. Очень сильное усыпляющее.

— И как осуществляется выброс?

— Сильным нажатием на верх рукава. Это уже помогало мне выбираться из щекотливых положений.

— А на вас глаз не действует?

— У меня есть это!

Он приоткрывает рот и языком толкает один из резцов. Фальшивый зуб поворачивается перпендикулярно остальным. Мартин смыкает губы вокруг него.

— Фильтр. Главное — не дышать носом.

— Вы озверительно экипированы!

— Необходимость.

— А шнуры? Нейлон практически не рвется, развязать же узлы после работы Берюрье!..

Противник качает головой.

— Пустяки. Смотрите!

Он бьет каблуком в стену. Из подошвы выскакивает длинное, узкое и очень тонкое лезвие. Он поднимает ногу на уровень лица. У Маэстро фантастическая гибкость, обезьяна может позавидовать. Я знал одного гиббона удивительной гибкости, проделывавшего своим хвостом то же, что слон хоботом. Он был женат на нашей экономке. Видели бы вы, как он завинчивал ногу вокруг шеи или завязывал руку узлом. На сцену бы ему. Не знаю, как на сцене, а на Сене он работал, потому что был чальщиком на дебаркадере для парижских «бато-муш». Ну, так я даю гарантию, что приятель Мо-Мо (его звали Морис) просто инвалид по сравнению с Маэстро.

Дрожь пронизывает мою нервную систему. Я полностью осознаю меру истинной опасности, которую представляет этот человек.

Маэстро! Самый искушенный лис…

— Отчего это вы попросили меня спуститься вместо того, чтобы попытаться обезвредить и меня? Задача довольно легкая для вас, поскольку моя подозрительность была усыплена?

— Мне не хотелось выходить из этой комнаты без парика, — произносит он.

— Забирайте с потрохами!

Срываю десять лет с моей головы и отдаю ему. Мартин Брахам подходит к зеркалу, дабы принять вид пожилого-господина-еще-вполне-для-своего-возраста. Любуюсь искусством грима. Чувствуется профессионализм. Сказочный артист. Одна деталь декораций и все его существо подлаживается под нее. Каркас принимает другую плотность. Тело становится массивнее, медлительнее. Черты лица принимают спокойствие и достоинство, которых не было еще тридцать секунд тому назад.

Он заканчивает перевоплощение все более точными и спокойными жестами.

— Скажите, комиссар, как случилось, что вы надели мой парик? — спрашивает вдруг он меня.

Раньше до него не доходило. Теперь он конфузливо торопится узнать правду. Что-то вроде беспокойства затуманивает его пылкий взгляд.

Утверди позицию, Сан-А! Верни апломб, сын мой! Вожжи-то у тебя!

— Бог мой, да чтобы сойти за вас, дорогой друг. И, не слишком хвастаясь, думаю, что мне это удалось.

— Сойти за меня перед кем?

— Перед людьми, которые заручились вашими драгоценными услугами, господин Брахам. Потому что они прибыли поговорить о вашей миссии как раз в тот момент, когда дорогой Берюрье, преуспел в осуществлении своей задумки. Случай — друг ищеек, что вы хотите? Без него полицейские были бы просто мусорами. Только случай не дремлет. Он наш ангел-хранитель.

Мартин пронзает меня взглядом. О, какой злобный отблеск замечаю я в светлых глазах! Похоже на конец пожарища, когда красное еще прячется в почерневших руинах.

— Вы лжете, Сан-Антонио!

— Нет, Мартин. Чтобы удостовериться, спуститесь к портье и поболтайте с ним. Он подтвердит, что недавно один господин справлялся о вас и что я пригласил его подняться. То есть, извините, вы пригласили его. Очень приятный юноша, кстати.