Мертвые не разговаривают (СИ)

Проснулся? Тогда где он находится? Насколько Андрей помнил, в чистом поле он не был. Если, конечно, не считать прогулки через лес. Но когда это было…

Осторожно, вслушиваясь в свои ощущения, Андрей поднялся. Он стоял возле останков заправки. Навес над колонками проржавел и обрушился желто–коричневыми листами железа. Сами же колонки представляли собой лишь внутренности, без внешних кожухов. Асфальтовое покрытие практически исчезло под напором травы и мелкого кустарника. От здания, которое когда‑то служило кассой, осталась лишь одна стена да все еще просматриваемые в зарослях травы очертания фундамента. Кирпичное крошево хрустело под ногами.

Андрей с досады пнул подвернувшийся под ногу камень.

Попасть из одного сна в другой – это что‑то новенькое. Такого с ним здесь еще не случалось… Или случалось? Мысли только–только начали выстраиваться в подобие связанных нитей. Из кошмара с парочкой сумасшедших мазохистов к обрывочному видению с человеком без лица. Он осмотрелся вокруг. Расслабляться не стоит.

Но за пределами разрушенной заправки что‑либо разглядеть практически невозможно. Клубы густого тумана медленно и вальяжно перетекают над самой землей. Воздух чистый и влажный.

Странное дело, но руины заправки не показались Андрею знакомыми. Если мотель в его снах, пусть даже и разрушенный, после пожара, но все равно выглядел знакомым, то эти развалины никак не могли принадлежать заправочной станции, на которой он искал помощь.

Андрей медленно прошелся по развалинам, поднял кусок трубы – вполне тяжелой, чтобы проломить голову очередному призраку. Ничего интересного он больше не нашел и решил идти к городу. В том направлении, где, по его прикидкам, должен обнаружиться город, если тот вообще присутствует в этом сне. Если это вообще сон…

Мокрая трава быстро напитала брюки водой. Ткань прилипла к ногам, неприятно холодила кожу. Впрочем, подобное неудобство все равно не шло ни в какое сравнение с тем сумасшествием, которое пришлось пережить недавно. Уж лучше мокрая трава, чем обгоревший мертвец, пытающийся выдавить тебе глаза.

Андрей пристально всматривался в клубящуюся муть, пытался выделить в ней хоть какие‑нибудь ориентиры. Последний раз он вот так продирался сквозь заросли высокой травы, когда в детстве с родителями ходил за малиной. Ранний подъем с последующей поездкой в лес и поиском заветной ягоды навсегда остались в памяти. Утренняя прохлада, тишина, напоенный свежестью воздух – и ни малейшего признака цивилизации поблизости. Отличные условия для отдыха от городской суеты и рабочих будней. Отличные условия для уединения и возможности подумать. Да и есть над чем поразмыслить. Голова полнится мыслями, буквально разрывается. Но все же место для обдумывания всего случившегося сейчас лучше выбрать более знакомое. А то чувствуешь себя сапером, идущим по минному полю. Один неверный шаг – и все.

Андрей металлической трубой отодвигал в стороны стебли травы, заглядывал под кусты. Он не особенно опасался какой‑то ловушки. Он искал. Чего? Не знал сам. Следы. Хоть что‑нибудь, что позволит определиться с тем местом, где он оказался.

В конце концов, внимательность принесла плоды. Дерн не везде оказался однородным и в одном месте просто сорвался тонким слоем под ботинком Андрея. Под дерном обнаружился кусок асфальта. Рыхлый, крошащийся в руках, но именно асфальт. Сориентироваться с направлением, в котором некогда была проложена дорога, не удалось (в пределах видимости ландшафт не изменялся), а потому пришлось время от времени проверять почву под ногами. К сожалению – без особого успеха. Куски асфальта попадались крайне редко. Если когда‑то здесь действительно проходила дорога, то было это давно, и за годы запустения некогда твердое покрытие просто распалось на части и ушло глубоко в землю. Под ее поверхностью остались лишь редкие куски.

Туман, казалось, сгустился еще сильнее. В его клубах тонули даже звуки собственных шагов. Андрей будто попал в звуковой вакуум. Он не шел – плыл в огромном облаке, сливался с ним, пропитывался его влагой, и каждый новый шаг становился тяжелее предыдущего.

Из молочно–белых клубов выступило что‑то темное, громоздкое – будто огромный гнилой зуб. Андрей замер, присматриваясь. До его слуха донесся приглушенный хруст. Впрочем, он бы не поручился, что действительно что‑то слышал, кроме собственного дыхания. Он постоял еще немного – звук не повторился – и двинулся к странному объекту. Будто нехотя тот выползал из цепких объятий тумана, проявляя свою сущность, которая при ближайшем рассмотрении оказалась всего–навсего остовом двухэтажного кирпичного дома.

Андрей усмехнулся и ускорил шаг, но тут же налетел на какое‑то препятствие. Он остановился даже не от самого удара, а от гнилого треска и разлетевшихся по траве кусков сухого дерева. Отвлекшись на развалины дома, пропустил хлипкое деревянное ограждение, спрятавшееся в траве. Даже не забор – нечто временное, высотой чуть меньше полутора метров, сколоченное из длинных жердей и досок. Впрочем, от последних почти ничего не осталось.