Мертвые не разговаривают (СИ)

— А ты моего мужа не тронь! Поболе твоего для деревни сделал. Жилы рвал, чтобы ты, скотина, сейчас жил в сытости и под доброй крышей!

Галдеж и крики вспыхнули с новой силой.

Андрей стоял, не понимая, что происходит. И он‑то надеялся, что все решится за какой‑нибудь час. Час еще не истек, а аборигены готовы с кулаками защищать свою точку зрения. Оно и понятно – ключ к возможному спасению лежит через смерть. Что будет, когда они узнают, что лишены возможности выбора?

— Это не все, — повысил голос Андрей, стараясь перекричать вконец проснувшихся людей. Странно, но шум спал. — Они хотят, чтобы к ним пришли все. Будут ждать у детского дома. Только там гарантируют безопасность. Они сами выберут тех, кто виновен в их гибели. Остальных отпустят. После того как уйдут призраки – вы сможете вернуться в реальный мир – барьер спадет. Решение за вами. Я вам больше не нужен. Мог бы уйти – ушел, но тоже завишу от вашего решения. У меня больше нечего сказать.

Люди сидели, точно пыльным мешком пришибленные. Столько лет прятаться от призраков, учиться не попадаться им на глаза – и вот тебе, собраться кучей и идти на заклание. И что самое поганое – никакой уверенности, что все действительно закончится. Даже если призраки действительно сдержат данное ему слово.

— Ты уверен в своих словах? — Степан Михайлович подошел тихо, встал рядом.

— Иных вариантов не вижу. Куда идти и с кем говорить еще – не знаю. Похоже, решение принять придется.

— Тебе легко говорить. Ты ничем не рискуешь. Мы же… Они правы. То, что ты предлагаешь, — самоубийство. Безумное и очень болезненное. Пусть не для всех. И при всем при этом, не знаю почему, я тебе верю. Но этого мало. Решение должно быть общим. Я не стану давить. Не имею права.

— И как быть?

— Пусть подумают.

— Не хочу торопить, но я долго не продержусь, — Андрей повернулся к старосте. — В любом случае – у вас есть пища для размышления. Уверен, выполнить условие призраков детей сможете и без меня.

— Не продержишься?

— Попробуй не спать несколько дней, поймешь меня.

— Да–да… – рассеянно произнес староста. — Подожди, сейчас позову свою старуху, сделает тебе чай.

— Не стоит. Думайте. Ты бы не стоял в стороне. Все‑таки решение важное. Касается каждого из вас.

Андрей сам не заметил, как перешел на «ты», хотя при общении с малознакомыми людьми обычно использовал уважительное обращение. Но собеседник, похоже, не обратил внимания на подобную мелочь. Староста выглядел растерянным. Он будто не мог для себя решить – то ли присоединиться к гомонящей толпе, то ли остаться сторонним наблюдателем.

— Где Алена?

— Там… – Степан Михайлович рассеянно махнул рукой в сторону, потом поднял на Андрея взгляд. — Не вздумай ходить к ней.

— Ты же понимаешь – все ваши законы исчезли. Исчезли несколько минут назад, когда люди узнали о пути к возможному спасению. По–прежнему уже не будет.

Староста молчал.

— Не буду мешать, — Андрей пошел вглубь деревни.

От того мертвого спокойствия, которое встретило его с полчаса назад, не осталось и следа. Не все остались на месте «собрания». Некоторые разбрелись по домам, по улицам. Небольшими группами, парами, в одиночку. И всюду разговоры, споры, рассуждения.

Вряд ли кто‑то помышляет о сне. И по–прежнему действительно не будет. Они или согласятся искать того, кто необходим призракам, или останутся по две стороны баррикад. Наверное, надо бы чувствовать себя виноватым. В конце концов, люди действительно жили двадцать лет и прожили бы в уже устаканившемся укладе еще не один год. В этом сомнений нет. Но пришел незваный гость и все поставил с ног на голову. И все же Андрей не чувствовал вины. Он до сих пор не был уверен в своем выводе относительно способа спасения, но в содеянном не раскаивался. Он больше не может тащить все на себе. Слишком тяжело, слишком устал. Стоит немного расслабиться – и мир вокруг замирает, становится вязким.

Ночь манит сонными объятиями, утяжеляет веки. Он будто бредет по дну океана – безбрежного, умирающего. Кое‑кто из его обитателей еще высовывается из потайного схрона, но тут же нырнет обратно. Боится. Тонны воды давят на плечи. Так нечестно. Трудно дышать. Хочется вынырнуть на поверхность, скинуть с плеч тяжесть, вздохнуть полной грудью. Увидеть солнце. Но океан не пускает. Напротив – дно под ногами проседает и начинает затягивать.

И все же он гнал наваждение прочь. Рано опускать руки.

В голове родилась дикая мысль: а что, если попытаться вытащить Алену в ту, другую версию Водино? Он же способен перетаскивать из мира в мир неодушевленные предметы, так почему бы то же самое не сработало и с живым человеком? Да, придется хорошо подумать, как совершить такой переход. Ведь повторной попытки может и не быть. Достаточно ли ему просто держать ее за руку, или необходим более тесный контакт?

Андрей усмехнулся собственным мыслям.

Единственное, что останавливает от подобного эксперимента, опасение – сможет ли она спать на «той стороне»?