Мёртвые пляшут

Лимн аж присвистнул от изумления. Он не только знал этих людей живыми, но многое рядом с ними пережил. Под алтарём святилища картау лежало минимум два наложника из сераля прекрасной Оксоляны. В давешнем бледнокожем трупе Лимн узнал тело Лейна, в более свежем — тело Гюльча.

С содроганием карлик впервые задумался: и кому ж это мы их продали?

* * *

Весь вечер Лимн посвятил истреблению шакалов. Привязавшись верёвкой к подходящему камню на вершине скалы, он бил их, вися над самым алтарём и мстительно сцеплял зубы, когда очередная тварь скулила в агонии, а остальные бросались наутёк. Надолго отогнать шакалов не получалось, они возвращались, и Лимну приходилось тратить новую стрелу. Благо, он почти ни разу не промазал.

Ночь выдалась лунная, и карлик продолжил своё занятие. Целиться в темноте становилось всё труднее, правый глаз болел от напряжения. В какой-то момент Лимн понял, что висит в полусне, и тогда понадёжнее укрепил за плечами лук — не хватало ещё его выронить!

Шакалы подбегали к святилищу всё реже, но всё ещё не оставляли в покое место кормления. Мститель тоже не уходил в своё уютное укрытие на вершине скалы. Под утро он всё же задремал. Проснулся от внезапного глухого звука.

Что-то изменилось, сразу догадался Лимн. Вернулись шакалы? Нет, не то. Ах да: под алтарём святилища добавилось новое тело. Наложник Зухр. Совсем свежий, не тронутый ещё зверьём. Только уже наполовину освежёван и выпотрошен: склизкие кишки ещё не запорошены песком. Откуда же он взялся? Кто его сюда доставил? На горизонте — лишь тревожно снуют фигурки шакалов.

Спросонья Лимн соображал туговато, но ему помогла природная наблюдательность. Что-то не то происходило и с алтарной нишей. Она сделалась явно глубже, из неё лился неяркий свет… Отверстие! Тайный ход! Вот откуда мёртвые тела попадают на пир шакалов: из недр самого святилища!

Долго не рассуждая, карлик перерезал верёвку, на которой висел, и легко, как кошка, приземлился в песок рядом с телами наложников. И правда, на месте алтарной ниши святилища теперь открывался широкий лаз, а в проёме виднелся человеческий силуэт. Вот он, осквернитель святынь картау. Вот кто доставлял шакалам тела.

Неизвестный тоже заметил прилетевшего сверху Лимна. Силуэт заметался — должно быть, в лихорадочных поисках тайного рычага. Тут же проход в алтаре стал медленно задвигаться каменной плитой, а к алтарной нише надо было ещё подняться… Лимну осталось возблагодарить судьбу, которая уродила его юрким отшибинским карликом. Человек среднего роста в ту щель никак бы не проскочил, а у него получилось.

При свете настенных факелов Лимн рассмотрел испуганное лицо кормильца шакалов. То ли Масуд, то ли Азиз — одним словом, подручный Ынышара. Это он клялся, что отпустил Клеха у ворот дворца. Долго разглядывать врага времени не осталось — карлик поспешил вырезать ему мёртвое сердце, плюющееся зелёным бальзамом.

Вытер длинный нож об одежду убитого, огляделся. Вглубь скалы вели ступени. Перепрыгивая через целые пролёты, Лимн стал спускаться. Вскоре он очутился во внутреннем, тайном помещении святилища картау. Пятигранная в плане комната, на каждой стене — по высеченному в камне изображению, все вместе они составляют пятибожие.

И одна из стен бесцеремонно пробита. За ней открывается тайный ход, прорытый недавно. И именно туда ведёт кровавый след. Вернее, много кровавых следов, слоями покрывающих друг друга. Ещё не остывшие капли алеют поверх старых бурых пятен.

Куда ведёт этот кровавый путь, Лимну долго выяснять не требовалось. В Гур-Гулуз, во дворец прекрасной Оксоляны, вот куда! Не выпуская из руки нож, карлик устремился по следу.

Узкий ход, по которому Лимн шёл в сторону дворца царевны, ничем не освещался. Захотелось вернуться за факелом, но Лимн рассудил, что всё равно не заблудится, а светом себя лучше не выдавать.

Ход не ветвился, но изгибался. До Гур-Гулуза идти по нему оказалось неблизко, и Лимн успел многое обдумать. Оказывается, Хафиз об этом подземном ходе знал: как бы ещё он смог попасть во дворец Оксоляны? Выходит, проход от дворца до святилища картау вырыт специально, чтобы избавляться от трупов, а заодно сваливать вину на кочевников. И несомненно, Ынышар в курсе всего…

Место, куда Лимн вышел, немало его удивило. Бывают же такие страшные места! Круглый зал, освещённый факелами, горящими красным пламенем. Нечто среднее между спальней, ареной и пыточной камерой. На полу и стенах — обильные кровавые потёки. В стены вбиты крюки и кольца, на полу в беспорядке валяются разделочные ножи, пилы, клещи. В центре стоит разостланная многоспальная постель, шёлковые покрывала щедро забрызгала свежая кровь.

Вот тут и прерывались жизни наложников: Лейна, Гюльча, Зухра. Верно, и остальных? И Клеха? Вот уж кто не догадывался, в какую петлю суёт голову… Лимн поёжился.