Мертвые скажут правду

— Артур, ты слышал? — взволнованно спроси утром леди Джинн. — Над Кэти Кинг жестоко подшутили. Пока сэр Крукс отсутствовал, его золовка Фани рискнула провести свой опыт по материализации, но забыла, как Кэти не любит яркий свет. Она хотела сфотографировать Кэти про полном освещении, и включила в комнате сразу три газовых лампы!

— Да? — флегматично переспросил Дойл. — И что же случилось с Кэти? Растаяла?

— Да! — воскликнула Джинн. — Вот заметка в «Нью-Йорк Таймс: „Она стала таять, как восковая свеча от сильного жара. Черты лица расплывались и теряли четкость линий, словно наплывая друг на друга. Запали в глазницы и исчезли глаза, растворился нос… Затем ноги ее подкосились, и она осела на пол, все уменьшаясь в размерах. Последней растворилась голова, и на полу осталось лишь смятое белое платье, которое тоже растаяло в воздухе, словно сжатое невидимой рукой.“»

— Понятно. — кивнул сэр Дойл. — Вероятно, больше Кэти не появится в этом доме.

— Н-не знаю. — неуверенно откликнулась супруга. — Я слышала от самой Фани, что перед исчезновением Кэти обещала еще раз заглянуть в дом, когда Крукс с семьей вернутся с побережья. Она хочет попрощаться с людьми, которых успела полюбить.

И в самом деле, через два месяца сэра Дойла с супругой пригласили на последний сеанс — прощание с Кэти Кинг.

Прощание вышло трогательным. Бледная, трепещущая Кэти в белоснежном кружевном платье рыдала, отрезая маленькими ножничками свои светлые локоны и раздавая их присутствующим. Она обняла маленьких сыновей Крукса, долго целовала их, пытаясь не залить слезами, затем отрезала лоскуток от кружевного подола и вручила его на память леди Крукс. Дети тоже рыдали, не вполне понимая, впрочем, что происходит.

Минут через двадцать, когда напряжение в комнате достигло апогея, Кэти упала на пол и забилась в истерическом припадке. Сэр Крукс на руках вынес ее в коридор, и, вскоре вернувшись, заявил присутствующим, что Кэти прощается с Флоренс, и он не в силах присутствовать при этой душераздирающей сцене.

На глаза Леди Крукс и леди Дойл выступили слезы. Сэ Артур сидел неподвижно, с гордо выпрямленной спиной, и смотрел словно внутрь себя. Перед его внутренним взглядом разыгрывалась другая сцена, сцена из далекого прошло:

— Туи, я полюбил другую. Не знаю, простишь ли ты меня.

— Если ты уйдешь, я умру.

Она умерла не сразу. Десять долгих лет они плечом к плечу боролись со смертельным врагом — чахоткой. Но Туи не хотела жить. Каждый прожитый день казался ей уворованным, украденной у его жизни, у его счастья.

Она простила его, сняла груз с его души. Или это был обман? А он сейчас разрушил счастья своего друга. Или, наоборот, спас его?

В комнату вошла Флоренс в простом черном платье. Да, это уже была она, обычная милая девушка, смуглая и черноволосая. Ее глаза была покрасневшими от рыданий, голова низко опущена.

— Все, Кэти ушла навсегда. Больше она к нам не вернется. — по щекам Флоренс потекли слезы. — Я тоже прощаюсь. Забудьте… забудьте меня!

Она развернулась и выбежала из комнаты. Все молчали. Сэр Дойл почувствовал легкую дурноту. Все закончено, и теперь он никогда не узнает, простила ли его Луиза.

………………Кэти Кинг появилась снова лишь спустя полвека, в 1969 году. На сеансе присутствовало два десятка человек. Медиумом была молодая итальянка. Она впала в транс, из приоткрывшегося рта потек густой туман. И из сгустка этого тумана возникла призрачная девушка, бледная и светловолосая, ничуть не изменившаяся за прошедшие десятилетия, как две капли воды похожая на свою старую фотографию. В ее руках был роскошный букет алых орхидей.

Кэти подошла к каждому присутствующему, одарила цветком, затем вернулась к медиуму, склонилась над ней и исчезла прямо на глазах присутствующих, словно растворилась в густом тумане. На светлом полу, словно капли крови, в изящном беспорядке лежали десять алых орхидей.

* * *

— Лиза, ты бы предупредила о визите заранее, я хотя бы квартиру прибрал! — Моргунов чуть ли не прыгал вокруг меня, помогая снять шубу. Он так явно обрадовался моему приходу, что на миг у меня сжалось сердце. — Проходи, сейчас чайку изопьем. С бубликами. Больше ничего дома нет, но, если ты голодная, я сейчас в магазинчик сгоняю. Там форель свежезасоленную дают, вкусню-ууущая! Сбегать?

Я собралась с силами и, глядя прямо в его радостные глаза, холодно произнесла:

— Я все знаю. — его солнечная улыбка слегка померкла. — Тамара любила тебя, урод. Куда ты дел ее тело?

— Лизочка, ты чего… — заюлил он, пряча глаза. — С чего ты взяла такое?

— Мне сказала сама Тамара. — отрезала я. — Ты же знаешь, оан не может найти успокоения.

— Лиза, ты перенервничала в последнее время, это понятно. — мне показалось, что он немного успокоился. — С тобой говорила не Тамара, другой призрак прикинулся ее духом. Ну как я ее мог убить? Я ее любил!

Он патетически вскинул руки к небу, но, искоса взглянув на мое окаменевшее лицо, мигом перестал кривляться.

— Лиза, ну подумай сама. — мягко, как ребенка, спросил он. — Я сидел с тобой все то время, пока Тамару убивали. Ты это забыла, да?