Мертвые видят день

Берег отодвинулся, через пару минут приблизился вновь, среди плавающей на поверхности болотной массы зеленой мелкоты и древесной рухляди я вдруг увидел качающийся на воде совсем близко по курсу перевернутый большой цветной зонтик с длинной торчащей вверх ручкой; приблизившись, в чаше зонтика, на полотняной поверхности и напружиненных спицах, удерживающих его купол, мы явственно увидели раскрытую книгу. До зонтика была пара метров; удерживаясь за бортовую скобу, вытянув меч, кто-то из немцев попробовал подцепить им книгу, но дотянуться не удалось; взревев, танк взял по полосе чуть левее, зонтик с книгой остался позади, следившие за попыткой немцы, посмеиваясь, провожали его взглядами.

– Соскучился по чтению, Генрих.

– Так мы теперь и не узнаем, как сложились судьбы героев.

Предпринявший неудачную попытку немец, положил меч обратно на броню.

Что-то неуловимо изменилось вокруг, пространство словно помрачнело, кусты справа и слева подошли совсем близко; чувствуя неровность и особую скользкость пути, Иоганн вел танк совсем медленно, редкие слева, почти сплошной колючей, перевито-ощетинившейся стеной кусты тянулись справа, огромными, пылающими густыми россыпями на них росли твердые, плотные огненно красные цветы. Вороны целыми стаями, тучами, нагоняя танк, спешно, цепляясь лапами за ветки кустов, садились на них и с ходу, лихорадочно, жадно клевали цветы, бешено, словно не насыщаясь, склевав одни, они тут же бросались на другие, срывая, глотали их, спустя несколько мгновений падали и тут же дохли. Тесные группы, скопления дрейфовавших в чуть проточной воде, сложивших крылья, затихших в судорогах птиц покрывали мутную болотную поверхность, количество прилетавших множилось, словно гроздьями, семьями, наклевавшись, мертвые, они падали в воду, почти сплошь заполняя ее, шумное, торопливое, какое-то стремительно хлопотливое движение, трепыханье и падение продолжалось; свернув влево, танк оставил кусты сзади, не позволив далее видеть это странное самоубийственное биение, болотная гладь вновь расширилась, внезапно, метров через тридцать, мощным толчком дернутый, я чуть не свалился с брони – словно заметив что-то неожиданное, Иоганн резко, неправильно, единым грубым рывком заглушив мотор, остановил танк.

Восстановив равновесие и приподнявшись, невольно похолодев, я смотрел вперед – метрах в пяти от передних катков танка медленно, тягуче, долгим, бесконечным скользким движением что-то огромное, лентообразное, почти метровое в диаметре, черно неторопливо струясь поверх плоской илистой дороги, монотонно и размеренно переползало бетонную полосу. Круглое и бесконечное, оно все ползло и ползло, почти загипнотизированный этим движением, застывшим взглядом я смотрел на ровно текущее скольжение, через минуту или более, чуть утончившись, ползуче-текущее тело чуть заметно зазмеилось, заизвивалось из стороны в сторону, мелькнул, протащился по бетону длинный раздвоенный хвост, вода заметно булькнула слева от бетонной полосы. Минуту вытерпев, вероятно вытерев пот со лба, Иоганн вновь завел танк. Как-то с места в карьер, быстрее чем следовало, мы проехали, почти пронеслись следующую сотню-другую метров. Успокоившись и сбавив ход, Иоганн уже все так же ровно и уверенно вел танк по полосе.

Долго, час или более, среди то отбегающих, то приближающихся островков ничего не происходило, укачанный мерным движением, я почти уснул на броне, затем новый резкий толчок и остановка разбудили меня, Иоганн вновь заглушил мотор, привлеченная новой неожиданной картиной часть наших осторожно слезла с брони. Впереди, метрах в десяти от танка посередине дороги, встав чуть боком, полностью перекрывая ее, стоял большой зеленый армейский джип. Неподвижные головы в касках и одна в фуражке черно и облезло торчали из него. Медленно двигаясь по колено в воде, осторожно переступая по скользкому бетону, мы подошли к машине.

Четыре человека в английской военной форме, каждый с аккуратным пулевым отверстием во лбу или в виске, сидели на переднем и заднем сиденьях, валявшиеся тут же на полу машины три пистолета и револьвер явно говорили, что все четверо, скорее всего, одновременно покончили с собой. На груди сидевшего на переднем сиденье рядом с водителем человека в фуражке теснились несколько рядов крестов и медалей. Нижние, впрочем, свисали в пустоту – верхние части груди и животы всех четырех были размашисто и глубоко кем-то или чем-то выедены – зияющие, почти сквозные пустоты кругло ширились в телах. Сами тела и головы были давно съежены и высушены, черепа обтягивала пергаментная кожа. Спокойно подошедший немецкий офицер, подцепив ногтем ниже других висевшую медаль и с любопытством заглянув и посветив фонариком в зияющие провалы, задумчиво покосился на засушенное, мертво осклабившееся лицо сидевшего впереди офицера.

– Органическое. Кто-то когда-то солидно поужинал.

Подумав, он покосился на ближайшего из немцев.

– Подберите их пистолеты. И посмотрите, сколько патронов в обоймах. В любом случае пригодится.