Мертвые воспоминания

Потом женщина с гулькой долго произносила торжественные речи, командовала хлопать Кристине Вадимовне, и дети послушно хлопали, только старшие при этом кривились лицами и рыскали по карманам, будто бы в поисках сигарет. Под занавес Кристина достала из-за дивана плотно набитый пакет, который они заранее собрали с Машей, подарки — дешевые ночники, лампочки-гирлянды, наборы красок и пластилина, резиночки, цветные карандаши… Все это они купили в магазине с одной ценой, недорогое китайское барахло, которое проживет недолго, но, быть может, хоть немного порадует детей.

Ребята неспешно подходили, хватали первое попавшееся, заученно благодарили и возвращались к родителям, одеваться. Те, скучающие и одновременно взвинченные, закутывали их в куртки, натягивали шапки и даже иногда варежки, а вот ни одного шарфа Кристина так и не заметила.

Диван с подарками опустел, листочки с рисунками забылись на стульях — только одна девочка принесла поделку матери, и та быстро скомкала мокрый листок и сунула его в карман. Незаметно исчез Виталик с матерью. Кажется, Маша сказала им что-то на прощание, но Кристине некогда было прислушиваться: женщина с гулькой приказала ей поставить чайник, а сама полезла на шкаф за сборной солянкой из кружек и блюдец из разных сервизов. Достала сахар-рафинад кубиками, дешевое каменное печенье, пряники и мелкую карамель. Из-под шапок выглянули горящие глаза.

— Угощайтесь! — позвала Кристина.

И они брали печенье варежками, и благодарили чуть теплей, и даже улыбались слабенько. Кристина присела рядом с девочкой в бальной юбке, сказала, что та выглядит, как настоящая фея. Не может ли она подарить Кристине немного волшебства?.. Девочка запылала щеками, потупилась и сказала тихонько:

— Я не умею…

— Главное — захотеть, — пробормотала Кристина, и девочка, в одной руке сжимающая три печенья, а в другой — карамельку, вдруг резко и горячо обняла Кристину за шею. Сказала, что хочет научиться рисовать тигров (потому что они красивые) и сирень (потому что мама очень любит эти «вкуснопахнущие кусты»), что просит отдать ее в художественную школу, но маме пока некогда, а еще она станет великой художницей и построит приют для бездомных кошек, которые живут у них в подвале.

Кристина попросила девочку никуда не уходить и побежала за своей сумкой. Там, в крошечном скетчбуке специально для набросков в автобусе или магазинной очереди, жил не тигр даже, а гепард — пучеглазый и детский, в самый раз. Со всех ног она примчалась обратно, но девочку уже увели — она с улицы помахала Кристине ладошкой, а Кристина бросила ей из окна вырванный лист с рисунком.

Маша сказала, что ее зовут Катя, и мать ее — наркоманка. Не самый страшный случай, по крайней мере, Катя никогда не приходила побитая и все еще тянулась к теплу, к ласке, к людям. Не замыкалась.

— Видела, что им наши подарки по боку? — спросила Маша, не отрывая глаза от пряника. — Тут всегда так, они уже привыкли к гостям. То из администрации придут с пазлами, то с области приезжают, то на Новый год собирают мешки с конфетами… А дети знают, что все просто откупаются, у детдомовских детей то же самое. Но когда к ним ласково, когда их по головам гладят… они оживают сразу. Ты молодец.

Кристина кивнула ей с набитым ртом, немного стыдясь, что съела целый пряник, предназначенный для чужих детей, и незаметно сунула Маше пряник другой, мятный и душистый, сладкий. Машины глаза повлажнели.

— От одного ничего не будет, — подмигнула ей Кристина.

— Будет, — пробурчала та.

— Мария, не горбись. И набери карамель, положи детям в карманы, видишь, почти все ушли.

— Хорошо. Иду.

…До позднего вечера, пока не погасло небо и не загорелись прямоугольники окон в девятиэтажных домах, Кристина слонялась по городу и пыталась растревожить то чувство, что вызвал в ней повзрослевший Виталик. Печаль сменилась принятием. Кристина нашла лавочку почище и посуше, склонилась над планшетом и в три росчерка доделала вредную Паранойю. Что-то нашлось в ней самой, в Кристине, помогло разобраться и расставило все по местам, но так и не поддалось пониманию. Кристина добавила бликов на задний фон, сделала глаза чуть ярче, пригладила вздыбленную шерсть и придирчиво сравнила кошачий портрет с фотографией. Отправила работу заказчикам, сунула планшет в рюкзак и всмотрелась в быстро темнеющее беззвездное небо.

Теперь ей будет чем заплатить за квартиру, и Шмель не окажется на улице. Разве она плохая мать?..

Глава 13. Рядом с тобой

Дана стучалась не сильно, жалела кулаки. Звук выходил слабый и беспомощный — пришлось доставать ключи и звонко греметь ими, грозя перебудить весь подъезд. Выползла сонная Лилия Адамовна в розово-пластмассовых бигуди, протяжно зевнула, а потом заговорщицки прошептала Дане, что дочка-то совсем того, повесилась, наверное.

Все внутри Даны ухнуло вниз, и она заколотила ключами.

Отец привычно раз за разом набирал ее номер, гудел мобильник, и Дане казалось, что в мире вообще ничего не осталось, кроме телефона, затхлого подъезда и любопытной соседки. А еще подруги, болтающейся в петле.