Мертвые, вставайте!

– Легенек так и думает. София Симеонидис в самом деле очень богата. Зато ее муж полностью зависит от политической конъюнктуры: он всегда может потерять свою высокую должность. Но трупа нет, Марк. А нет трупа – нет убийства.

Выйдя из дома, Легенек еще раз посовещался с Вандузлером. Потом кивнул всем и ушел, низенький, но полный решимости.

– Что он собирается делать? – спросил Марк.

– Начинать расследование. Играть со мной в карты. Разрабатывать Пьера Реливо. А когда на тебя насядет Легенек, это уже не шутки, поверь. Его терпение неисчерпаемо. Я был с ним на траулере и знаю, о чем говорю.

А через день на них обрушилась страшная новость. Впрочем, Легенек объявил ее вечером без особого волнения. Ночью вызывали пожарных, чтобы потушить сильный пожар на одной из заброшенных улочек в Мезон-Альфоре. Пожарные подоспели, когда огонь уже перебрасывался на пустующие лачуги на берегу реки. Пожар был потушен только к трем часам утра. Среди развалин – три сгоревшие машины, а в одной из них – обгоревшее тело. Легенек узнал о несчастном случае в семь утра, когда брился. В пятнадцать часов он заехал к Пьеру Реливо в его контору. Реливо с уверенностью опознал базальтовый камешек, который показал ему Легенек. Вулканический талисман, с которым София Симеонидис никогда не расставалась: она носила его с собой в сумочке или кармане уже двадцать восемь лет.

18

Александра сидела на постели, поджав под себя длинные ноги и закрыв лицо руками, она не хотела ничему верить без подробностей и доказательств. Было семь часов вечера. Легенек разрешил Вандузлеру и остальным остаться в комнате. Обо всем сообщат завтрашние газеты. Люсьен проверял, не запачкал ли малыш его ковер фломастерами. Его это беспокоило.

– Почему вы поехали в Мезон-Альфор? – говорила Александра. – Вы что-то знали?

– Ничего, – заверил Легенек. – У меня на участке четверо числятся пропавшими. Пьер Реливо не желал объявлять жену в розыск. Он был уверен, что она вернется. Но ваш приезд помог мне, скажем… убедить его подать заявление. София Симеонидис была в моем списке и у меня в голове. Я поехал в Мезон-Альфор, потому что это моя работа. К слову сказать, я там был не один. Там были и другие инспектора, искавшие подростков и сбежавших супругов. Но женщину искал я один. Знаете, женщины пропадают куда реже, чем мужчины. Когда пропадает женатый мужчина или подросток, мы особо не беспокоимся. Но вот если исчезает женщина, можно опасаться самого худшего. Понимаете? Но тело, простите, не поддавалось идентификации, даже по зубам: их, можно сказать, не осталось.

– Легенек, – перебил Вандузлер, – можешь обойтись без подробностей.

Легенек покачал мелкой головой с крупными челюстями.

– Пытаюсь, Вандузлер, но мадемуазель Хауф-ман хочет быть уверена.

– Продолжайте, инспектор, – произнесла Александра негромко. – Я должна знать.

Лицо молодой женщины было заплакано, черные волосы, до которых она дотрагивалась мокрыми от слез руками, спутались и слиплись. Марку хотелось все исправить, высушить их и причесать. Но на самом деле он ничем не мог ей помочь.

– Лаборатория над этим работает, и, возможно, понадобится несколько дней, чтобы получить новые результаты. Однако сгоревший человек был невысоким, и это наводит на мысль о женщине. То, что осталось от машины, буквально просеяли сквозь мелкое сито, но ничего не нашли, ни клочка одежды, ни мельчайшей вещицы – ничего. Огонь разожгли, обильно облив бензином не только тело и машину, но и землю вокруг, и фасад дома у реки, к счастью пустующего. На этой улице никто уже не живет. Она предназначена под снос, и там догнивают несколько брошенных машин, в которых иногда ночуют клошары.

– Значит, место было выбрано удачно, верно?

– Да. Потому что, когда вызвали пожарных, огонь уже сделал свое дело.

Инспектор Легенек раскачивал на пальце пакетик с черным камнем, и Александра провожала взглядом это монотонное покачивание.

– Что еще? – спросила она.

– На месте ног обнаружены два кусочка расплавленного золота, – возможно, это были кольца или цепочка. Значит, человек был достаточно богат, чтобы обладать золотыми украшениями. Наконец, на том, что осталось от переднего правого сиденья, найден уцелевший в огне черный камешек, кусочек базальта, – несомненно, все, что осталось от содержимого сумочки, лежавшей на сиденье справа от водителя. Больше ничего. Должны были сохраниться и ключи. Но, как ни странно, никаких следов ключей не обнаружено. Я поставил на этот камешек. Понимаете? Трое других пропавших с моего участка были мужчинами высокого роста. Поэтому я немедленно поехал к Пьеру Реливо. Я спросил у него, захватила ли его жена с собой ключи, как делают обычно. Представьте, не захватила. Реливо сказал, что София имела обыкновение прятать ключи в саду, как девчонка.

– Правда, – сказала Александра с мимолетной улыбкой. – Бабушка всегда страшно боялась потерять ключи. От нее мы все и переняли привычку прятать ключи, как белки. Никогда не носим их с собой.