Мертвые звезды

— А кто же его оставит? Кибернетическая, машинная цивилизация, сменившая человечество? — спросил Антон с явным скепсисом. — Или люди-киборги, наполовину состоящие из чипов-имплантатов?

— Не киборги… На Земле есть ветвь на эволюционном дереве, прямо-таки предназначенная для космоса.

— Какая?

— Насекомые.

Барби захихикала. С трудом, сквозь смех, произнесла:

— Представляю, хи-хи, приземляется тарелочка — ма-а-а-аленькая, хи-хи, такая, а из неё — хи-хи, тараканы. А мы их — дихлофосом, дихлофосом…

Многие в кают-компании заулыбались, но Орлов ответил совершенно серьёзно:

— Зря иронизируешь. Тот же таракан при перегрузке в восемь «же» вполне бодро разгуливает по полу, а ты лежишь пластом, ни рукой не шевельнуть, ни ногой. И к перепадам давления, и к изменениям состава атмосферы насекомые гораздо менее чувствительны, чем люди. Излучений не боятся, — там, где человек быстренько загнётся от лейкемии, тараканы живут и размножаются. Да и наружный скелет — гораздо более совершенен и функционален, чем внутренний. У нас кости только опора — а для защиты своего мягкого, ранимого тела приходится натягивать на себя кучу разных вещей, начиная от плавок и заканчивая космическим скафандром. У таракана свой хитиновый скафандр всегда при себе.

Говорил он с серьёзным лицом, так что Игорь не понимал: взаправду всё или же непонятный ход в хитрой психологической игре? Может, убийца сейчас по-особому мыслит, и отреагирует на абсурдную теорию тоже по-особому, как-нибудь выдаст себя… На всякий случай Игорь не дал угаснуть тараканьей теме, подбросил довольно-таки ехидную реплику:

— Чтобы в космос летать, одного скафандра маловато! Даже хитинового… Космический корабль нужен, или, на худой конец, — мозги, чтобы его когда-то придумать и построить.

— С мозгами у насекомых проблема, — легко согласился Орлов. — У нынешних, по крайней мере, — обмельчали, выродились, в крохотном тельце просто места нет для развитого мозга… Гигантских насекомых прикончил тот же катаклизм, что и динозавров, а сейчас эволюция застопорилась, топчется на месте.

— Эх, жалость, не полетят навозные жуки к Альдебарану… — с притворным сожалением вздохнул Стас.

— Шанс у них есть, — сказал Константин; и по-прежнему не понять, в шутку или всерьёз. — Читал я одну книжицу, там всерьёз доказывалось, что предназначение у хомо сапиенсов одно-единственное: создать условия для нового витка эволюции. Извлечь из земных глубин радиоактивные изотопы, существенно повысить радиоактивный фон; сжечь нефть и газ, в разы увеличив содержание це-о-два в атмосфере. И эволюция снова рванёт вперёд: строительного материала — углерода — избыток, геном активно мутирует от излучения… Вновь встанут травы до неба, а между ними муравьи в человеческий рост шнырять будут.

— А как же мы? — спросила Марианна.

— Нас не станет, — ответил ей Антон с ласковой издёвкой. — Мы в такой атмосфере и при таком излучении жить не сможем. Сделаем своё дело и уйдём. Не к звёздам — навсегда, насовсем.

— Глупая теория, — надула Барби свои ярко накрашенные губки. — Придурок какой-то выдумал, а вы ерунду повторяете…

Дурочка с кукольным личиком на сей раз права, подумал Игорь. Теория дурная, но не зря же Орлов её изложил? И Антон тут как тут, вновь вылез со своим мизантропическим настроем… Неужели действительно он?

Глава четвёртая. И снится нам не рокот космодрома…

Поразмыслив, Знайка понял, что эти стены могли быть сделаны лишь какими-то разумными существами, и, когда вернулся из своего путешествия, опубликовал книжку, в которой писал, что когда-то давно на Луне жили разумные существа, так называемые лунные коротышки, или лунатики.

Н. Носов, «Незнайка на Луне»

Внеземелье, ДОС «Немезида-17», каюта Звёздного, условная ночь

Проснулся Игорь от звука, природу которого не понял. Открыл глаза с чувством: что-то не так, прозвучало то, что никак не должно было прозвучать, — но что именно, непонятно.

Полежал, вглядываясь в темноту, напряжённо прислушиваясь. Звук не повторился. Игорь решил было, что всё ему приснилось, — и тут ЭТО прозвучало снова.

Трудно было определить, что служит источником негромкого, но какого-то всепроникающего шума, — казалось, что металлический лязг издаёт вся многотонная громадина «Немезиды».

Поломка?! Где? Он пытался представить, какой из бесчисленных агрегатов и механизмов при неисправности зазвучит подобным образом, — и не смог.