Мертвые

…на смену Гугенбергу уже пришел Йозеф Геббельс… С момента прихода к власти в Германии НСДАП студия УФА находится под контролем министра пропаганды Йозефа Геббельса и становится одним из центров киноиндустрии Третьего рейха. В 1937 году концерн Гугенберга продает за 21, 25 миллиона рейхсмарок свои акции УФА холдинг-компании Cautio Treuhand GmbH, действующей по поручению Геббельса. Окончательное огосударствление киноиндустрии происходит в 1942 году: с этого времени вновь основанную кинокомпанию UFA-Film GmbH (UFI) возглавляет рейхс-интендант по кинематографии Фриц Хипплер (1909–2002).

…на Голливудском бульваре… Улица в Лос-Анджелесе.

…на обрамленную пальмами Говер-стрит… Улица в Лос-Анджелесе, на которой располагались (в 1920-е и до середины 1950-х годов) киностудии, снимающие фильмы категории Б (см. комментарий на с. 167).

…на бульваре Кахуенга… Кахуенга (от индейск. «место горы») – бульвар в Лос-Анджелесе, который соединяет бульвар Сансет в центре старого Голливуда с Голливудскими холмами и Северным Голливудом в долине Сан-Фернандо.

…на виллу в каньонах… Имеются в виду каньоны в Голливудских холмах.

…словно библейское мене, текел… «Мене, мене, текел, упарсин» – согласно библейскому преданию, слова, начертанные на стене таинственной рукой во время пира вавилонского царя Валтасара незадолго до падения Вавилона от рук Кира. Пророк Даниил объяснил это знамение так: «Вот и значение слов: мене – исчислил Бог царство твое и положил конец ему; Текел – ты взвешен на весах и найден очень легким; Перес – разделено царство твое и дано Мидянам и Персам» (Дан. 5:26–28).

…гигантские буквы памятного знака Hollywoodland… Этот знак, представляющий собой слово «HOLLYWOODLAND», написанное большими белыми буквами, был создан в качестве временной рекламы в 1923 году, но впоследствии стал фирменным знаком киноиндустрии США. Расположен на южном склоне холма Маунт Ли на высоте 491 метр над уровнем моря. Каждая буква была 9 метров в ширину и 15 метров в высоту и содержала около четырех тысяч лампочек. В 1949 году (после автомобильной аварии, в результате которой пострадала начальная буква «H») Торговая палата Голливуда совместно с Департаментом по паркам города Лос-Анджелеса починила и восстановила знак, причем согласно контракту последнее слово «LAND» в знаке было удалено.

Порой все бытие забывается, все твое существо смолкает, и кажется, что ты обрел все. См. комментарий на с. 155.

…она была словно огонь, который дремлет в кремне. Отсылка к «Гипериону» Фридриха Гёльдерлина: «Мы словно огонь, что дремлет в сухом куске дерева или в кремне: мы мечемся и ежечасно ищем выхода из тесной темницы» (Гёльдерлин, Гиперион, с. 106).

«Мертвые» Кристиана Крахта: три пасьянса

Пасьянс (фр. patience, «терпение») – карточная игра для одного человека. Играющий раскладывает карты, придерживаясь определенных правил и, чаще всего, преследуя некоторую цель. В зависимости от правил цель может быть достижима в той или иной степени благодаря интеллектуальным усилиям играющего и благодаря случайности (зависящей от расклада). Последнее позволяет использовать пасьянсы для гадания.

(Википедия)

…старые книги ценны не потому, что повествуют: об арабесках из крови и слизи, соперничестве и выбитых зубах! Но потому, что в них сохранены такие вот облака и скальные светы, глубокомысленные и дерьмовые наблюдения.

(Арно Шмидт, «Брандова пуща»)

В последний раз, когда я читала Кристиана Крахта (то есть когда читала роман «Мертвые»), мне пришло в голову, что, пожалуй, все его романы устроены как пасьянсы. Собирает пасьянс всегда конкретный читатель, однако раскладывает карты не он – и не случай, – а сам Крахт. Я имею в виду следующее: наиболее очевидный смысл романа «Империя», например, – обращенное к читателю предложение подумать одновременно о поборнике вегетарианства Августе Энгельхарте, немецком фашизме, германской империи, Первой мировой войне, Томасе Манне, художнике-экспрессионисте Эмиле Нольде, некоторых комиксах (ну и т. д.). Никаких рассуждений о связях между этими явлениями в самом романе нет, читателю предлагается некая мозаика фрагментов (выложенные на стол «карты»). Как он должен с этими фрагментами поступить? Ну, скажем, для начала – проверить их достоверность. В «Мертвых» речь идет о политике и кино, о Германии, Японии и Америке на переломном рубеже не то 1932-го, не то 1933 года, когда установился или вот-вот должен был установиться нацистский режим. Посмотрим, как обстоит дело с (псевдо-)историческим пасьянсом, выложенным в этом романе.

(Псевдо-)Исторический пасьянс

Как и в случае с «Империей», в «Мертвых» почти все персонажи являются историческими личностями (с более или менее «подкорректированными» биографиями) или имеют исторических прототипов.

Один из главных героев, Масахико Амакасу (1891–1945), действительно учился в интернате (точнее, в двух) и затем закончил Военную академию. Но дальше в его жизни было много поразительных событий, не нашедших отражения в романе.