Мертвый кролик, живой кролик

– Алик, Алла и Бобр… – вслух подумал Илюшин.

– Извини?

– Новохватов. Слушай, допустим, заместитель отдал ключ этим двоим, они забрались ночью в «Примулу» и устроили разгром в кабинете Ратманской. Зачем?

Бабкин поразмыслил и сказал:

– Ты можешь перенести встречу с Шурыгиной? Хочу заехать в одно место, пробить переговоры певички и ее брата за последнюю неделю.

Пока Сергей занимался незаконной деятельностью, то есть с помощью знакомого сотрудника, такого же бывшего оперативника, как и он сам, получал информацию о телефонных переговорах Аллы, Алика и Новохватова, Илюшин позвонил с отчетом Ратманскому-старшему.

– У нас нет сведений о Нине, – сказал Макар, предупреждая вопросы. – Но по крайней мере ваш внук вернулся домой.

Макар предполагал, что Ратманский скажет: «Плевать мне на внука, найди мою дочь!» Но тот неожиданно ответил:

– Это отличная новость! Хорошо, что с ним все в порядке. Нина переживала за него… Я очень рад.

– Константин Михайлович, как вы считаете, Нина откровенна с вами в том, что касается ее личной жизни? – Илюшин умышленно не использовал прошедшее время даже в тех конструкциях, где оно было бы уместным.

– Полагаю, вполне, – подумав, ответил Ратманский. – Она знакомила со мной своих кавалеров… Не скажу, что их было много… Нина не влюбчива. Ты считаешь, у нее был роман, о котором я не знаю?

– Я пытаюсь это выяснить. Вы не видели с ней молодого человека, возраст – около тридцати, светлые волосы, голубые глаза, бородка? Общий вид – лощеный. Может, она упоминала его имя?

– И не видел, и не упоминала, – твердо сказал Ратманский. – Мне, собственно, трудно вообразить рядом с ней типа, которого ты описал. Откуда он возник? У тебя есть его фотография?

– Ничего, кроме словесного портрета. Спасибо, Константин Михайлович.

– Звони.

Короткие гудки. Ни всхлипов, ни долгих разговоров – все строго по делу. Возможно, Нина не рассказывала о своем романе, чтобы не уронить себя в глазах отца?

Вернулся Сергей. Перед машиной он встряхнулся, как пес, смахнул ладонью с макушки дождевые капли.

– Кофе в меня больше не лезет, – буркнул он, приоткрыв дверь и сунув голову в салон. – Пойдем перекусим, здесь есть одно заведение в подворотне…

Заведение в подворотне оказалось пельменной с пластиковыми столами и стульями. За стойкой раздатчица с кудрявыми синими волосами, похожая на толстый гиацинт, разливала компот половником из кастрюли.

– Не понимаю я твоей ностальгии по таким местам, – сказал Илюшин, заняв место возле окна. – Надоели котлеты из мяса? Хочется нормальных: шестьдесят процентов хлеба, остальное – отруби?

Сергей пожал плечами:

– Пельмени здесь отличные, а интерьер меня мало волнует. Что тебе взять?

– Роллы, – попросил Макар.

Бабкин выразительно посмотрел на него.

– Ладно, возьми еще компот!

Бабкин вернулся с подносом и сгрузил на стол два стакана с красноватым напитком и две тарелки, над которыми поднимался пельменный пар.

– Сначала попробуй, потом можешь брюзжать.

Пельмени оказались вкусными, а когда кудрявая толстуха, покачивая бедрами, принесла на их столик забытые сметану и кетчуп и игриво подмигнула Сергею, Макар развеселился.

– Ты сегодня как-то особенно неотразим, – заметил он, подцепляя вилкой скользкий, как лягушонок, пельмень. – Сначала певичка, теперь эта пышнотелая красавица… Все падают к твоим ногам!

Бабкин немедленно уронил на пол кусок хлеба и выругался.

– Хватит говорить под руку! Так, смотри, что я узнал… – Он выложил на стол распечатки телефонных переговоров. – Правда, данные только за неделю… С твоим, как ты его называешь, Бобром брат и сестра созванивались каждый день, начиная со среды. В пятницу Алла звонила ему дважды: первый разговор – в двенадцать двадцать три, длился четыре минуты. Второй – в восемнадцать сорок шесть, длился всего две минуты. Тогда же ему звонил и Алик: в семнадцать двадцать две они трепались целых пятнадцать минут. Зачем, скажи на милость, младшие Ратманские насели на заместителя Нины?

– Не знаю. Но вранье Новохватова, будто он едва знаком с Аллой, выглядит все глупее.

– В субботу у Новохватова был выходной, – продолжал Сергей. – На работу он не ездил, вечером отправился в ночной клуб, на обратном пути был избит, причем без ограбления. Я позвонил следователю, который занимается этим делом. У него не возникло никаких сомнений в правдивости рассказа Новохватова. Возле метро в тот вечер видели группу подростков, похожих на тех, кого описывал Бобр. Вроде бы даже есть свидетели избиения. Об этом следователь говорил не слишком охотно.

– Еще бы! Сегодня среда, с субботы прошло больше трех суток. Возникает резонный вопрос: чем он занимался все это время?

– Ну да, можно было десять раз опросить всех свидетелей, – согласился Бабкин. – Поехали дальше. В воскресенье переломанный Новохватов сам звонит Алику в одиннадцать сорок.

– Проснулся, позавтракал и решил сообщить о своем состоянии? У меня была версия, что это Ратманский-младший его отделал. У него в квартире висит боксерская груша. Правда, сам он не слишком похож на боксера.

– А на кого похож?

– На бабочку.