Мертвый лес

Кати промолчала. За спиной у Герберта она видела кусок пульсирующей плоти, видела сочащуюся слизь — вот это сейчас имело значение, а не тот бред, который нес этот самовлюбленный дурак. Что с этим делать? И должна ли она что-то делать? Она открыла сокрытое нутро этого мерзкого места, но по сути ведь ничего больше не случилось? Если бы из дыры в стене поползли какие-нибудь жуткие твари или же длинные щупальца, тогда бы вопрос не стоял. Тогда нужно либо драться, либо спасаться бегством, причем последнее предпочтительнее. Но сейчас? Может, у нее получится тихонько улизнуть, пока чудовище, внутри которого она оказалась, ее не заметило?

— Тебя кто-нибудь видел? — резко спросил Герберт.

Кати замотала головой. Впрочем, Герберта этот ответ не устроил.

— Черт, — выругался он. — Видел, не видел, какая разница?! Ты так орала, что в городе было слышно.

Он замер.

— Стоп. А какого черта ты вопила?

Кати сморгнула. Ну что она могла сказать этому слепцу?

— Я увидела… — Будто ком встал поперек горла. — Я увидела крысу…

Некоторое время Герберт недоверчиво хмурился, затем не удержался и хохотнул.

— Что? Крысу?

Кати кивнула.

— В самом деле? Крысу? — переспросил Герберт отвратительно писклявым голоском. — Отважная защитница природы испугалась крысы? Ну, ну, все вы бабы одинаковые…

Кати промолчала, но про себя решила, что, похоже, попала в яблочко. Наверное, крысы со свалки частенько сюда наведывались.

— И куда же подевалась твоя крыса? — Герберт демонстративно огляделся.

— Она… Она сбежала. — Кати не смогла придумать лучшего ответа. — Я не заметила куда.

Герберт снова огляделся. Прятаться в уборной было негде.

— А может, она тебе померещилась? Ха-ха! Глюки начались?

Кати пожала плечами. Да какая разница? Пусть думает что хочет.

— Ладно, — сказал Герберт, вытирая ладони о штаны. — Пошли отсюда. И помни — никому ни слова.

Он кивком указал на пульсирующую дыру в стене. Однако уйти они не успели. За дверью вновь раздался топот, и в туалет вбежали еще четверо мужчин, и среди них — отец Лауры.

— Что? Что случилось?

— Что происходит?

— Кто кричал?!

И вдруг вопросы стихли. Мужчины застыли в дверях, уставившись на Герберта и на сжавшуюся перед ним Кати. На несколько секунд воцарилась тишина. Та самая тишина, которая не предвещает ничего хорошего.

— Так, — наконец сказал мужчина с красивой ухоженной бородой и в дорогом костюме. И замолчал.

— Однако, — заметил отец Лауры, потирая подбородок.

Но больше всего слов нашлось у пожилого типа в растянутом свитере.

— Герб, ты совсем охренел, что ли? Ты что творишь?!!

Кати не сразу догадалась, на что он намекает, а вот Герберт понял мгновенно. Глаза его расширились, кровь отхлынула от лица, и из пунцового оно стало желтушно-розовым.

— Что?! — В голосе Герберта прозвучал неподдельный страх. — Да вы чего? Я и пальцем ее не тронул! Девчонке просто показалось, будто она увидела крысу. Ха-ха…

Никто не улыбнулся, даже он сам. Мужчины немного приблизились, и в их движениях Кати почудилось что-то кошачье, они словно бы подбирались к добыче, перед тем как наброситься на нее.

— Крысу? В самом деле? — Бородатый мужчина очень внимательно посмотрел на Кати.

Она торопливо кивнула.

— Девчонке просто померещилось, — визгливо сказал Герберт. — На самом деле никакой…

Но никто его не слушал. Похоже, его «коллеги», на которых он дома только не молился, знали его истинную цену.

— Он тебя точно не трогал? — не отводя от Кати глаз, спросил бородатый. Она замотала головой.

— Нет. Мне показалось… Почудилась большая крыса, вот я и…

— Вот видите! — торжествующе заявил Герберт. — Ничего такого, ха-ха. Не стоило беспокоиться.

Бородатый все же повернулся к нему.

— Да что ты за человек-то такой, Герб? — В его голосе Кати услышала брезгливость. — Ты что, не видишь? Девочка до смерти перепугалась. Нет бы успокоить ребенка.

— Но я же…

— Вот что, — сказал бородатый. — Пойдем со мной, я угощу тебя горячим чаем. Мой отец всегда говорил, что горячий чай — лучшее лекарство от любых страхов. Меня, кстати, Рольф зовут. Я тут главный.

Он протянул ей широкую ладонь. Кати порядком смутило и озадачило то, что разговаривал он с ней так, будто она была лет на десять младше или же не отличается большим умом. Тем не менее на рукопожатие ответила. Ладонь у Рольфа оказалась сухой и горячей, пожатие — сильным и властным, без скидки на возраст. Кати хотела сразу отдернуть руку, но Рольф ненадолго ее удержал, не спуская с лица внимательного, цепкого взгляда.

— Герб, — сказал он, — ты же не против, если мы с твоей дочуркой пропустим по чашечке чая?

— Она мне не… — взвился Герберт, но тут же и сник. — Ну, если она сама не против.

«Он боится, — подумала Кати. — Боится, но не за меня, а из-за того, что я могу что-нибудь такое выкинуть перед его начальством. Трус и придурок».

Кати никогда не питала насчет Герберта иллюзий, но сейчас ее презрение к этому человеку зашкалило.

— Так что, мадемуазель? — Рольф сверкнул улыбкой. — Не составите ли мне компанию?

— О! — ответила Кати, опуская взгляд. — Это было бы очень здорово.