Мертвый лес

Янис хмыкнул:

– Нет. Всегда есть иллюзия выбора. И потом – это же мое второе испытание, так? Мы все еще бежим за той вороной?

Кати склонила голову набок.

– Нет. Это уже третье испытание. Значит, встречаемся на этом самом месте. В полночь? Нет, лучше в половину первого.

– Я буду ждать.

И вдруг, безо всякого предупреждения, быстро нагнулся и клюнул ее в щеку. Прежде чем Кати успела понять, что произошло, Янис торопливо зашагал прочь от фонаря. Она же осталась стоять под золотистым конусом света, отражавшегося от капелек дождя. Стояла и улыбалась как идиотка.

Что это такое?

– Привет! Я дома!

Кати открыла дверь и проскользнула в квартиру. На секунду остановилась на пороге, вдыхая запах готовящейся еды – мама варила суп. Этот запах не шел ни в какое сравнение с чарующими ароматами в ресторанном дворике – даже воспоминания о них оказалось достаточно, чтобы у Кати потекли слюнки. Но именно запах в квартире был правильным, именно он был настоящим.

В ответ на ее приветствие из кухни донесся голос матери, однако ее слова заглушил громкий плач Герберта-младшего – младенец решил, что тоже должен поздороваться с сестрой.

В квартире вообще оказалось на удивление шумно. Из спальни доносился звук работающего телевизора – ее недоотчим смотрел какой-то матч. Орали комментаторы, а иногда и сам Герберт начинал вопить: «Давай, давай!» или «Разуй глаза, идиот!» Другой отец наверняка бы вышел посмотреть, почему его отпрыск так раскричался, но Герберт лишь прибавил громкость.

– Что-то ты долго сегодня, – сказала мама, выглядывая в прихожую. Одной рукой она прижимала к груди ребенка, а в другой держала поварешку. – Сильно промокла? Не замерзла? Есть будешь?

– Нет, нет и нет. Я не голодная, – сказала Кати, стягивая куртку. – Перекусила в торговом центре.

Кати, впрочем, не собиралась рассказывать, чем обернулся этот перекус. Есть вещи, о которых родителям говорить не стоит. Мать сурово сдвинула брови.

– Делать тебе больше нечего. Я смотрела одну передачу… Знала бы ты, из чего на самом деле делают все эти наггетсы-шнаггетсы, в жизни бы их есть не стала…

Кати поперхнулась.

– Даю слово, в жизни их есть не стану.

– Вот и славно, – улыбнулась мама. – Я супчик сварила, как ты любишь, с фрикадельками. Точно не будешь?

– Спасибо, ма, я честно не… – Кати потянулась, чтобы повесить куртку. Но зацепилась за мамино пальто да и опрокинула половину одежды с вешалки на пол. Зазвенели выпавшие из кармана ключи, покатилась по ламинату мелочь. Герберт-младший с перепугу завопил что есть мочи.

– Черт! – не сдержалась Кати. – Да что же это… Я случайно!

Она кинулась собирать упавшую одежду. Мать торопливо принялась укачивать младенца: тише, тише…

– Да что тут у вас происходит?! – Герберт выскочил из спальни. – Я могу спокойно посмотреть игру?

Красное лицо блестело от пота.

– Все в порядке, – сказала мама. – Просто Катинка случайно уронила куртку, а Герти немножко испугался…

– Не называй его так, – запыхтел недоотчим. – Его зовут Герберт, и никак иначе. Случайно уронила? Ты, случаем, не накурилась?

– Чего?! Нет!!! – Кати аж задохнулась от возмущения. Как он мог вообще подумать что-то такое? Она обиделась и разозлилась одновременно, но Герберт будто и не услышал.

– Проверила бы ты зрачки у своей дочери. Нынешние подростки, они такие – никогда не угадаешь, чего от них ждать. Еще и намусорила…

Герберт поднял с пола сложенный вчетверо листок бумаги – одну из тех листовок, что дал ей Янис. Бумажка выпала из кармана куртки и отлетела к двери. В другой раз Герберт, скорее всего, скомкал бы ее, даже не спросив, нужна ли она или нет. Но тут его взгляд за что-то зацепился. Он насупился, развернул листовку… И в тот же миг его лицо перекосило так, будто он увидел дохлую крысу. Почти минуту он не мог подобрать слов. У Кати засосало под ложечкой. Захотелось схватить куртку и выскочить из дома, не дожидаясь, чем все это закончится.

– Что это?! – Герберт затряс листовкой над головой. – Ну?

Кати вздрогнула. Герберт тяжело дышал ртом, круглое лицо так раскраснелось, что Кати испугалась, как бы его не сразил внезапный инсульт. С одной стороны, не самое плохое развитие событий, с другой – Кати была доброй девочкой и никому не желала зла.

– Это листовка, – ответила она. А что еще тут можно сказать?

– Ты издеваешься? – выдохнул Герберт. – За дурака меня держишь? Я вижу, что это за бумажка. Откуда она у тебя?

– Взяла у торгового центра, – сказала Кати. – Какой-то мальчишка раздавал.

– Герберт! Что случилось?

Интонации в голосе матери приободрили Кати. Она сразу встала на ее сторону, не разбираясь, в чем, собственно, дело. Не иначе сработал тот самый инстинкт, который заставляет малых птиц набрасываться на кошку или ястреба, защищая потомство.

– Что случилось? – зло переспросил Герберт. – А ты посмотри, что твоя дочь притащила в дом.

Мама взяла листовку, пробежала по ней глазами и с удивлением взглянула на Герберта.

– И что с того?

– Что с того? – взвился Герберт. – Спаси лес?! Закройте свалку?! Тебя ничего не напрягает?!

– Что именно должно меня напрягать?