Мертвый лес

Она любит Террийск и его жителей. Воспоминания о Линди и ее рассказе встали яркой картинкой перед глазами. Тогда Элания тоже переживала из-за работорговли ее подданными.

– Союз между вами тремя, – негромко озвучила я, ступая на скользкую тропинку, – Этим союзом твой отец хочет прекратить безобразия, которые создают алтировцы в вашей стране?

Она не смотрела на меня и никак эмоционально не отреагировала, а вот Райан заинтересованно покосился на принцессу.

– Это прежде всего мое желание, желания отца мне не интересны. После обучения я стану править Террийском. Я получу его в любом виде и все сделаю по-своему, – с огнем в глазах проговаривала Элания.

– Но он же король, – скромно озвучила Киви и опустила глаза, не смея спорить с принцессой.

В Террийске Элания и впрямь вернула себе все утраченное за время обучения величие. Но меня не пугала принцесса, я все равно помнила, что она умеет любить и жертвовать собой ради своих любимых. Вот и сейчас, она ласково улыбнулась Киви, стирая все высокомерие и желая приободрить, растерянную подругу.

– Моя мать перед родами, смогла провернуть интересное дельце. Она составила документ и заставила отца подписать его, скрепив магической силой. Там условия, которые не позволят отцу отказать ребенку в престоле, если он станет полноценным магом. А еще, кроме меня у него никогда больше не будет детей, – ядовитая улыбка расползлась на лице принцессы.

– Какую цель преследовала она? – поинтересовался Райан, откладывая книгу.

Я удивилась еще больше, когда Элания легко ответила ему, даже не раздумывая.

– Ей предвидели тяжелые роды, хотели, чтобы она отказалась от ребенка. Ты же знаешь, что королева Вальсен умерла, когда родилась я, – хмыкнула принцесса, – А еще, о ее желании войти в историю, как самоотверженная и добрая правительница, так много говорили. Может она возлагала надежды на своего ребенка, – пожала плечами.

Райан тяжело вздохнул, открыл книгу и вновь потерял ко всему интерес. У Мони на лице читалось, что он с радостью высказал бы свою осуждающую фразу: «Эти девушки!». А я задумалась о том, как Элании жилось все это время. Возможно, Нотеон Террийский подписал те документы, когда был без ума от своей жены, стресс и страх потерять ее усугубляли положение. А когда она все же умерла, не смог смириться, поэтому и сложились такие вот странные отношения отца и дочери. Но сейчас Элании уже двадцать два года, у Нотеона новая королева, новая возлюбленная, а дочь является неприятным напоминанием. А может все проще? Райан же говорил, что в Террийске странная культура. Я посмотрела на Киви с Мони, вспоминая их теплые высказывания о родителях, и не согласилась. Не на всех распространяется подобный метод воспитания детей в Террийске.

На следующее утро мне довелось познакомиться с грузным мужчиной, встретившим нас на пороге большого, добротного дома с молотом в руках и в фартуке.

– Папочка! – пропищала синеволосая, вешаясь на ошеломленного мужчину, который не получал предупреждения о приезде дочери.

Он уронил молот в опасной близости от босой ноги, я вздрогнула, дернулась, но все обошлось. Приятный голос кузнеца обволакивал, обещая заботу, добро и уют нуждающимся, но хриплые оттенки предупреждали, что грозно рычать мужчина тоже умеет. Следом показалась женщина, которая была даже ниже и меньше Киви, но с таким же круглым личиком, усыпанным веснушками.

Знакомства не растягивали, чтобы еще успеть заглянуть к Мони. А вот с ним вышла накладка, потому что отец как раз отправился в лес несколькими днями раньше, и когда вернется неизвестно. Неприятное известие шатену сообщала его мама – высокая, худая женщина с немного строгим взглядом, но с доброй улыбкой на лице. Райана оставили у Мони, а мы с Эланией вернулись в дом к Киви, где нас до позднего вечера смешили рассказами и угощали необычными фруктами. Например, от инжира мне хотелось пить, но даже вода не спасала от приторной сладости.

И только вечером я смогла остаться в одиночестве. Я расположилась в беседке на открытом воздухе, зажгла толстую свечу, вытащила блокнот из сумки, собираясь записать все важные вопросы, которые образовались в моей жизни и которые обязательно надо решить. Взгляд зацепился за приобретенный дневник. Я раздумывала совсем недолго, быстро засунула блокнот обратно, попутно поменяла карандаш на магоперо и вытащила дневник, опять наслаждаясь бархатной кожей обложки.

Сверчки распелись, отвлекая и мешая собрать уверенность в правильности действий. Раскрыла, оголяя первую страницу, тяжело вздохнула, растерялась, не зная с чего начать. Втянула воздух, уловив знакомый аромат, ветерок принес запах ночной фиалки, вызывая у меня улыбку и уверенность. Первые строки легли сами, потянув за собой все, что мне хотелось рассказать любимому блондину.

«Привет, Риас. Я скучаю.», – гласило мое вступление, помогающее осознать, что я все делаю правильно.