Мертвый ноль

Или, что гораздо более вероятно, туча – просто чей-нибудь сон? Еще и не такие формы принимают некоторые сновидцы, а мы видим, как они выглядят в своих снах про нас. На самом деле даже удивительно, что при неограниченных возможностях трансформаций, которые дают сновидения, подавляющее большинство сновидцев мгновенно мимикрирует, сливается с окружающей обстановкой и в результате, выглядит совершенно обыденно, так что с первого взгляда не отличишь от нормальных бодрствующих горожан. Но все же некоторые преподносят удивительные сюрпризы, спасибо им за это. Очень любезно с их стороны разукрашивать своими причудливыми сновидениями нашу повседневную жизнь.

Мне понравилась версия, что кто-то неведомый спит сейчас неизвестно где, на дальнем краю Вселенной, и ему снится, как он летает тучей-драконом над незнакомым красивым городом, над всеми этими нашими плоскими и островерхими крышами, темной лентой реки, изогнутыми мостами, пригородными садами, морем оранжевых и голубых огней. Я после такого приключения, пожалуй, рыдал бы, проснувшись – от восторга и одновременно от горя, что это был только сон. Вот и этот неизвестный сновидец наверняка будет рыдать, но я ему все равно немного завидовал. Еще никогда не видел во сне, что я – парящая над ночным Ехо туча-дракон.

Не то чтобы я сознательно принял решение проверить свою догадку, просто такая уж у меня в последнее время появилась привычка – смотреть на всех окружающих боковым зрением, чтобы отличить сновидца от бодрствующего; это не совсем безошибочный, но в большинстве случаев довольно надежный и, главное, очень простой в исполнении прием. Даже руками ничего делать не надо, зырк – и все.

Никаких особо удивительных зрелищ я не ожидал. Обычно когда я смотрю боковым зрением на сновидца, вижу, как мерцает его силуэт – вот, собственно, и все отличие. Но на этот раз меня ждал сюрприз. Туча-дракон мгновенно утратила сходство с тучей, да и от дракона осталось совсем немного. Скорее гигантский пернатый змей, сотканный из такой плотной тьмы, что любая зимняя туча по сравнению с ним сияет как солнце. Никогда прежде я не видел настолько убедительной темноты, одним фактом своего существования словно бы отменяющей возможность света. И вообще всего.

Честно говоря, я чуть сознание не потерял от невыносимости этого зрелища. Но в подобных ситуациях меня обычно спасает тот неприятный факт, что на самом деле я злой. И упрямый. И очень люблю побеждать. Характер не сахар, из-за него я приговорен к пожизненным каторжным работам: постоянно держать себя в руках. Зато моя естественная реакция на сильный страх – нападение. При моей профессии и образе жизни это скорее хорошо.

Вот и сейчас вместо того, чтобы грохнуться в обморок, я прорычал: «А ну убирайся отсюда!» – и поднял было руку, чтобы метнуть в пернатую тьму свой Смертный Шар – действие в данных обстоятельствах, скорее всего, бесполезное, но думать головой я еще и не начинал.

Однако до Смертного Шара не дошло: я просто не успел ничего сделать, поскольку туча, чем бы она ни была, исчезла, а на меня обрушилось нечто тяжелое; в первый момент я был уверен, что это меня так убивают, но почти сразу понял, что на орудие убийства пригвоздившее меня к черепице мягкое, теплое нечто совсем не похоже. И вообще оно – человек.

Не успел я ни обрадоваться этому обстоятельству, ни удивиться столь оригинальному способу нападения, как бомбардировка живыми людьми, как меня стукнули кулаком. Хвала Магистрам, не в лицо, а всего лишь по ребрам, но это было так больно, что я совершенно озверел. Схватил упавшее на меня человеческое существо – одной рукой за волосы, другой за шею – стряхнул с себя и победительно взгромоздился сверху. Вообще-то драться я толком не умею, но тут уж спасибо моему неуравновешенному характеру: когда я по-настоящему зол, могу вообще все. Правда, недолго. В среднем, от трех секунд до минуты. За это время желательно успеть покончить со всеми обступившими меня врагами, а если по недосмотру останутся неуничтоженные, смыться от них на край Мира. Потому что от приступов боевой ярости я очень уж быстро устаю.

Но сейчас, хвала Магистрам, враг был всего один. Да и тот не то чтобы именно враг – понял я, наконец рассмотрев его повнимательней. Вернее, ее – крепко сбитую круглолицую девчонку-подростка в широченных штанах и куцей меховой курточке, с разноцветными косичками, уложенными таким замысловатым образом, что сразу стало ясно: передо мной одна из шиншийских принцесс, больше таких причесок никто не носит. Мир пока не настолько сошел с ума.