Мертвый сезон. Мертвая река

Ник распластался на животе за песчаной дюной и ждал. Он услышал позади себя рев текущей воды, когда прилив разлился по каналу. Он раздвинул высокую траву стволом 44-го калибра. Среди кустов, сорняков и мусора он был всего лишь тенью. Раны на груди и ногах чесались от песка, хотя гнев, снедавший его, был направлен не на раны, а на самого себя. Он упустил их след!

Ник ожидал увидеть чей-нибудь дом, а совсем не этот длинный пустой участок песка и камней. Теперь оставалось только одно: ждать здесь, где тропа через лес ведет к пляжу, и надеяться, что человек позади него не замедлит прекратить свои поиски. Когда мужчина пройдет мимо, Ник сразу последует за ним… если, конечно, путь, каким он сюда добрался, – единственный. Он проклял себя за наивную уверенность в том, что напасть на след – пара пустяков, за то, что медленно спускался с крыши. Его небольшой избыток осторожности, возможно, уже стоил Мардж и Лоре жизни.

Ник пытался избавиться от чувства горечи и разочарования, от нервирующих тревог. Ему сейчас требовалось спокойствие. Спокойствие и настороженность. Волнения гасили в нем решимость, затуманивали чувства. Если успокоиться и затаиться, он, может, услышит их голоса или увидит какой-то проблеск света. Тогда вообще не придется ждать появления Краснорубашечника. И все же ожидание томило, угнетало Ника, поскольку все его естество рвалось в новую схватку. «Засранец, – снова и снова проклинал он себя, – и как ты умудрился упустить их из виду? Вот уж чего ТОЧНО делать не стоило».

Страх за Мардж и Лору нахлынул на него с новой силой.

Но сейчас ему придется подождать – и, возможно, есть хороший способ сделать это. Он медленно перевернулся и спокойно лег на спину, изумленный появившимся перед ним огромным куполом звезд. Прекрасная ночь, а он этого даже не заметил. Глубина и ясность ночного неба, подобного этому, никогда не переставали впечатлять его, и даже сейчас, в худшую ночь в его жизни, в глубине души на короткое мгновение шевельнулось чувство безмятежного спокойствия, граничащего с полнейшим безволием. Такое бывало с ним не раз, когда он обращал взгляд наверх, в темный космос. Бездна небес нашла в нем краткий отзвук – но тот быстро стих.

«Отличная ночь для всяких ужасов», – подумал он и откинул голову назад, чтобы снова увидеть дорогу. Теперь Ник чувствовал себя немного лучше. Его сердцебиение и дыхание сделались размеренными. Тропа предстала перед ним в перевернутом виде, но общий обзор заметно расширился – достиг, по сути, максимума. Оставалось только поправить очки – и все, полный ажур. Сдвинув голову всего на несколько дюймов, Ник получил возможность просматривать и саму тропу, и окружавшую ее справа-слева местность. Еще немного меняя позу, он скользнул взглядом вдоль своего тела в направлении береговой линии – ага, никто не сможет незамеченным подкрасться со спины. Отлично. Интересно, учат ли подобному армейских? Дэн смог бы сказать наверняка. Вот только Дэн мертв.

Он снова раздвинул траву «магнумом», открывая беспрепятственный обзор тропы, нашел удобное положение и расслабился, насколько мог. «Неизвестно, сколько времени это займет», – подумал он. Воздух здесь был влажным, солоноватым из-за близости океана. Если Краснорубашечник задержится с приходом, тут впору и шею отлежать – но, конечно, всяко лучше, чем лежать с перерезанным горлом. Враг хорошо ориентировался в темноте. Как долго его преследователь рыскал у дома, прежде чем понять, что добыча улизнула? Ясное дело, не сразу смекнул, раз Ник еще жив. Но тьма послужит Краснорубашечнику хорошим подспорьем… как и любому, в общем-то, хищнику.

Ник снова посмотрел перед собой – туда, где виднелись носки ботинок, – и его будто электрошокером огрели: он весь подался назад, припал к земле, будто стремясь слиться с ней в единое целое. Наконец-то он увидел Краснорубашечника. Враг возвышался на фоне береговой линии и моря – этакий массивный темный силуэт, тускло подсвеченный луной, бредущий мимо без какой-либо спешки, в считаных ярдах впереди.

Ник ощутил себя чертовски удачливым парнем.

Ну какой же он все-таки дурень! Разумеется, через лес шла и вторая тропа. Где-то здесь обретается вся эта шайка – не так ли? Эти прирожденные убийцы протопчут тут ровно столько дорог, сколько им нужно. Не хотели же они оказаться в ловушке, на единой линии отступления, при каком-либо форс-мажоре.

«Какой же ты везучий сукин сын! Ведь мог бы и прозевать его: вот так лежал бы на животе – и ничего не замечал. Хорошо, что догадался перевернуться на спину. Повезло даже больше, чем если бы он просто не заметил тебя!»