Мертвый сезон. Мертвая река

Мардж, конечно, даже не могла догадываться о том, что все это видел и Ник. Дойдя по следам Краснорубашечника до логова, он быстро оценил ситуацию и стал вдвое быстрее карабкаться вверх по каменистому склону. Для самой Мардж все рухнуло почти мгновенно, единовременно – тело обмякло, и она уже не сопротивлялась мужчине, когда тот затащил ее назад в пещеру и бросил рядом с костром. Мардж была вконец вымотана, измочалена, потеряна, и силы, доставшиеся ей прямо-таки с боем, улетучились навсегда. Она, конечно же, выиграла бой. А вот войну – проиграла.

Уже в следующую секунду ее облепили дети, налетевшие со всех сторон, словно мухи на падаль. Она принялась кричать – тонким, пронзительным воплем, даже отчасти не выражавшим ее отчаяния и боли. То был дикий стон тысяч нервных окончаний, лопнувших и порвавшихся под натиском людоедских тел и зубов. Детишки кинулись на нее как волки, зубами разрывая ее щеки, руки, плечи, яростно прорываясь к грудям и бедрам; и все, что ей теперь оставалось, – ошарашенно и немного отстраненно наблюдать, как все эти вроде бы человеческие особи пожирают ее, такую же человеческую особь, заживо; зрелище жуткое и противоестественное, но в чем-то даже завораживающее. Она видела, как их зубы вырвали ошметки соска, располосованного ножом тощего, из ее груди.

Они все еще пировали ею, когда прогрохотал выстрел.

* * *

Поднимаясь по узкой тропинке к пещере, Ник даже не подозревал о том, что ему когда-либо доведется увидеть подобную картину, однако уже через минуту она предстала перед его взором. Стоявший перед костром Краснорубашечник резко обернулся и воззрился на него; по бокам от него пристроились обе женщины – беременная стояла рядом с залитым кровью мальчиком, чья голова свесилась на одно плечо под неестественным углом. Вдалеке маячило лицо паренька, из клетки изумленно наблюдавшего за происходящим. Худощавый мужчина стоял на коленях и, оглушительно воя, сжимал руками гениталии. Третий индивид – мощного телосложения, но весь осунувшийся – тянулся к чему-то на полу, очевидно, к какому-то оружию. И, наконец, эта стая воющих зловредных детей – как гиены, они вились над чем-то, что каталось и металось под ними в безумном отчаянии.

Мардж.

Ник уловил это за секунду – и тут же начал убивать.

С первой попытки он промазал, и пуля срикошетила от стены аккурат за спиной у Краснорубашечника. Но под сводами пещеры выстрел прозвучал поистине громогласно. Противник стушевался, застигнутый врасплох тем, что пальба ведется прямо тут, в родном логове. Пока он приходил в себя, Ник снова прицелился и выстрелил. Вторая пуля попала Краснорубашечнику в грудь и отбросила его назад, в огонь. Он был мертв еще до того, как соприкоснулся с полом. Густой темный дым пополз по воздуху, взметнулся сноп искр – и красная охотничья рубашка вспыхнула. Ноги и руки мужчины начали судорожно дергаться. Сотейник, висевший над кострищем, опрокинулся, вывалив содержимое на каменный пол.

Один из мальчиков – тот, что постарше, – яростно зашипел и кинулся назад в пещеру. Остальные устремились за ним. Из-за заволокшего нутро пещеры густого дыма Ник еле-еле различал их фигуры – зато отчетливо видел тело Мардж. Она шевелилась у его ног, тихонько скуля. Значит, еще жива. Спасибо, Господи!

Ник грозно замахнулся палкой на женщин, застывших по обе стороны от него, заставив их отступить назад. Затем он увидел, как сквозь клубы дыма на него медленно надвигается лысый громила – одна рука замотана в какие-то шкуры, в другой зажат высоко занесенный над головой предмет, чем-то похожий на кривую палицу. Ник выстрелил. Лысый качнулся, его изувеченная рука инстинктивно метнулась к животу. Тем не менее он сделал еще один шаг, и Ник выстрелил в него еще раз, угодив точно в шею. Голова громилы почти отделилась от тела, из вскрытой яремной вены выплеснулась кровь. Он упал, точно срубленное дерево. «Палица» выпала у него из руки и покатилась к ногам Ника. Только тогда стало понятно, что это чья-то отрубленная рука.

Неожиданно из плотных клубов дыма на него кинулись дети. Краем глаза Ник успел заметить, что стоявшие по обеим сторонам пещеры женщины также пришли в движение. Низко присев, он сжался в комок и бросился на ближайшую к нему толстуху, с силой вонзив выставленный локоть в мякоть ее живота. Она сдавленно вскрикнула, и о каменный пол тут же звякнуло что-то железное – нож. Ник сделал еще один выстрел, но дым и мельтешение тел кругом не позволили нормально прицелиться – еще одна пуля оказалась потрачена зря. Прежде чем он успел нажать на спусковой крючок еще раз, они все уже накинулись на него, клацая зубами, будто оголодавшие бешеные собаки.