Мертвый сезон в раю

Безвольное тело дернулось, откликнувшись на приказ, так резко, что чуть не завалилось на гальку.

— Прошу прощения, — повинился старый целитель, кажется, искренне. — К сожалению, ваша соседка была не опытна в создании рун и их привязке к кому-то определенному. Иногда они действуют слишком... м-м…

— Подло? — подсказал Грег, опять послушно топая вслед за своим «телоприказчиком».

— Шутите — это хорошо, — улыбнулся ему старик и на сей раз пошел вперед, не оглядываясь.

***

За валунами действительно оказалась спрятана лодка. И снова под изготовленной Мэйв руной. Бирн наклонился, поднял одному ему известный камень у подножия самого большого валуна, перевернул, потер гладкую серую поверхность пальцем, и перед ним появилось небольшое деревянное судно, словно соткавшись прямо из воздуха.

— Здорово, правда? — Выпрямившись, старик обернулся. — Белый маг, пользующийся черными рунами — до меня такого еще никто не делал. Если вы захотите, я с удовольствием вас научу. Правда, для этого придется…

Видимо, он хотел сказать, что для этого придется найти еще одного темного добровольца, готового рисовать запретные знаки и подпитывать их своей кровью за деньги, но не успел. Потому как в следующее мгновение произошло сразу три события: стоило старику перевести взгляд куда-то Грегори за спину, как от его лица вмиг отхлынула вся кровь, лодка, которую он только что поднял магией и плавно повел к морю, резко ухнула в воду, подняв целый фонтан брызг, а сзади, с той стороны, куда несколько минут назад ушли мальчик и собака, послышался крик:

— Вон они!

Грегори обернулся так резко, что чуть на полном серьезе не свихнул себе шею.

К ним мчались со всех ног — вырвавшаяся вперед Кардинес и уступающий ей буквально на полшага Ферд. Сзади, слишком далеко, чудовищно отставая, пытаясь догнать своего начальника, спешили сыскари. Один, два… Шестеро сыскарей и никого из магов, кроме — чтоб их там всех! — одной-единственной Эль.

— Видят боги, я этого не хотел… — поборов первое потрясение, пробормотал Бирн, воинственно засучивая рукава своей старомодной хламиды.

Да он же сейчас…

— Сардинес! Стой! — заорал Грегори. Ни дернуться, ни пошевелиться, ни помешать — ничего. — Сардинес!

Но она припустила только быстрее, прямо на ходу вызывая на ладони огненный шар, уверенная: единственное, что старый целитель сможет ей противопоставить, это всего лишь защитный купол. Щит, который ни один светлый маг не удержит достаточно долго под напором черной восьмерки…

— Резонанс! Артефакты! Сарди… — Голос пропал так резко, что Грег поперхнулся воздухом.

Она была слишком близко и не могла не услышать. Но то ли не поняла, то ли надеялась успеть — не остановилась.

А потом время словно замедлилось.

Взмах руки старого целителя…

Рывок сообразившего, что происходит, Ферда, попытавшегося перехватить Эль, но категорически, непоправимо не успевающего…

Голоса и грохот гальки под ногами приближающейся шестерки сыскарей…

…И точно так же, как лодка, прежде скрытая рунами, словно соткавшаяся прямо из воздуха еще одна фигура, которая кинулась Кардинес наперерез, одновременно с этим выбрасывая в ее направлении руку в жесте, необходимом для создания щита…

И все это буквально за одно мгновение.

А потом — затопивший весь берег пламенем взрыв.

Глава 47

Волны с силой бились о невысокий борт, подбрасывая лодку и беспрестанно швыряя ее из стороны в сторону. Вода то и дело заливалась внутрь, щедро окатывая всех находящихся на судне, разбрасывала холодные брызги, застилая глаза и стекая струями по лицу и спине.

Но даже шум внезапно разбушевавшегося моря не мог заглушить грохот собственного сердца, с бешеной скоростью бьющегося о грудную клетку и, казалось, пытающегося прошибить ее насквозь. Никакие упражнения по размеренному дыханию не помогали, а в горле упорно стоял колючий несглатываемый ком размером с южную дыню. А потому все силы уходили на то, чтобы не разжать пальцы, впившиеся в край узкой деревянной скамьи, и не свалиться за борт.

После пожара в госпитале Грегори еще долго боялся огня. Подходил к зеркалу, видел ожоги на своем теле и снова и снова возвращался в воспоминаниях в ту роковую ночь — к жалящему кожу пламени, горячему воздуху, пропитавшемуся вонью горелой плоти, и к разрывающим барабанные перепонки крикам людей, сгорающих заживо.

Когда шрамы полностью исчезли, пожар приходил к нему только во снах. Но он все равно долгое время сторонился костров, опасался свечей и никогда не подходил к открытому пламени близко.

Постепенно становилось легче. За неимением магии Грег даже научился пользоваться огнивом и уже спокойно относился к опытам с реактивами, которые Найлз проводил над горящей спиртовкой.

А потом в его жизни появилась Эль, и даже кошмары исчезли. Он думал, что отпустил и наконец пережил тот проклятый пожар...

Но стоило стене огня накрыть берег, поглощая все на своем пути, сминая и пожирая находящихся там людей, как все вернулось вновь.