Мертвый сезон в раю

А с девственницами не целуются под луной так, будто прямо сейчас собираются разложить их здесь же!

Благо, что включил голову, пока не натворил дел. Хотя она тоже хороша: если бы не все ещё оставшиеся в нем крупицы дара, в жизни бы не подумал, что у неё нет опыта. Тут ещё кто кого едва не разложил, на самом деле.

А ведь после разрыва с невестой Грег вообще не подходил к женщинам. Не тянуло даже толком...

Он сжал зубы и сильнее вдавил ботинок в камни.

Прекрасно, просто прекрасно, ещё и Лауру припомнил.

Хотя, может, потому и припомнил. Тогда, сразу после пожара, когда она пришла к нему в палату, где он лежал весь в бинтах поверх ещё не до конца залеченных ожогов, и присела рядом, коснувшись руки, от неё исходили точно такие же волны жалости, как сегодня от Кардинес. Жалости вперемешку с отвращением. И точно так же он был готов на все, чтобы избавить себя от её жалости и снисхождения, что-то доказать или… Неважно. В тот момент сил что-либо кому-то доказывать не было, не говоря уже о чем-то более серьезном.

Грегори сам разорвал помолвку — к облегчению обоих. Лаура поблагодарила его за понимание и больше не появлялась.

Это потом, когда его выписали, живого и здорового, не считая поврежденного резерва, зато без единого шрама на теле, бывшая невеста порывалась вернуть все назад. Но к этому времени Викандер одним росчерком пера уже отправил его «загорать» подальше от столицы, и Грегу стало не до личной жизни — чемоданы бы собрать.

Да и не хотелось ничего в этой личной жизни возвращать — отболело.

Откровенно говоря, он вообще не вспоминал о бывшей невесте уже целый год. А тут на тебе...

— Тэйт, вы меня слышите?! — вырвал его из невеселых мыслей недовольный голос Ферда, и Грегори, даже не попытавшись изобразить учтивость, закатил глаза.

— Слышу, слышу, — откликнулся совсем нелюбезно и побрел к зачем-то вспомнившему про него начальнику.

Адова ночка.

Добро пожаловать в рай…

Глава 8

Как Грегори и думал, вся эта катавасия с допросами и записью показаний затянулась надолго и закончилась даже не утром, а уже ближе к полудню следующего дня. Ничего так они с Сардинес… погуляли.

Один плюс: Ферд проявил невиданное великодушие и, дав дополнительные выходные, отпустил его с миром — домой, отсыпаться. Хотя во время допроса и поглядывал косо и раз пятнадцать переформулировал вопрос, что они с Эль забыли именно в то время и в том месте. Ну и, разумеется, почему именно с ней, что их связывает и так далее. Причем так старался что-нибудь вызнать, что к концу их беседы у Грега сложилось впечатление, что его личная жизнь волнует начальника куда больше, чем то, что произошло с Бриэллой Делси.

С чего бы, спрашивается?

Можно было бы подумать, что Ферд сам имеет на Кардинес какие-то виды — уж очень его вопросы напоминали проявление ревности. Но учитывая предвзятое отношение сыскаря к черным и то, что Эль тот видел второй раз в жизни, эта версия вряд ли имела право на существование.

Тогда что? Не к Грегу же он приревновал, в самом-то деле?

Грегори прижал ладонь тыльной стороной ко лбу — слишком сложная мыслительная деятельность для невыспавшегося мозга, — а затем занялся тем, зачем он и зашел в уборную, когда начальник наконец потерял к нему всякий интерес: подошел к раковине и включил воду. Соль, оставшаяся на руках после купания в морской воде, почему-то раздражала больше всего.

В зеркале над раковиной отразился хмурый тип с запавшими глазами и темными кругами под ними. Краше только в гроб кладут, говаривала о таких «красавцах» его бабушка. Да-да, та самая, из Прибрежья, откуда принесло попутным ветром чертова Ферда.

Грегори оскалился собственному отражению и в раздражении плеснул в зеркало водой.

Не иначе Сардинес ответила на его поползновения только потому, что дело происходило в темноте. При свете дня он бы и сам не подошел к себе и на пушечный выстрел.

Покосившись на несвежее полотенце, криво пристроенное на изогнутом ржавом гвозде, Грег закрыл кран и просто отряхнул руки. Антисанитария по старой привычке раздражала, а линялую тряпку на стене хотелось прокипятить, прежде чем к ней прикасаться.

Он так и вышел из уборной, все еще держа влажные руки на весу, толкнул дверь плечом и… чуть было не пришиб этой дверью тонкую фигурку, на скорости проносившуюся мимо.

Несмотря на бессонную ночь, на сей раз Сардинес среагировала куда лучше, чем когда они столкнулись за сараем на улице: ловко отпрыгнула в сторону и возмущенно вскинула голову только тогда, когда оказалась в безопасности у стены.

Грегори думал, что сейчас она разразится гневной тирадой по поводу тех, кто так резко открывает двери. Но, к его удивлению, как только во взгляде темной мелькнуло узнавание, она выдохнула, расслабляясь.

— А, это ты… — У нее даже плечи опустились от облегчения.

Интересно, а кого она ждала в здании Королевского сыска? Маньяка, который затащил младшую Делси в грот?

Грег хмыкнул.

— Да уж, не злобная нечисть.

Девушка же, смерив его взглядом, усмехнулась.

— Не нечисть точно, но с «незлобной» я бы поспорила.