Мертвый ворон кричит о любви

– Ну так я и иду, – ответила девушка, но при этом остановилась, преградив им путь. – Почему ты такой испуганный? – спросила она Максима. – Здесь большинство девиц хотят убить себя, а не других. Ну, не считая той женщины, которая пытается прикончить мышат, что якобы скребутся у нее в тапочках.

– Оля, если ты продолжишь, мне придется рассказать о твоем поведении Петру Сергеевичу. – Катя не повысила голос, он оставался таким же мягким и тихим, но многозначительные паузы, которые она теперь делала между словами, даже Костю заставили нервно сглотнуть.

Пациентка кивнула и проскользнула мимо парней в сторону столовой.

– А на полдник она бежит, – пробормотала Катя. – Обожает печенье, ждет его больше, чем свидание с родными. А потом еще весь вечер о нем говорит, мешая соседкам заснуть.

– Может, вы редко здесь даете вкусняшки? – предположил Максим.

– Не в этом дело. Печенье – ее кумир, – отмахнулась Катя. – Идемте, а то завтрак скоро закончится.

Медсестра подошла к палате, в дверь которой, как и у всех прочих, было врезано специальное окно для наблюдения за тем, что происходит внутри. Единственным внешним отличием этой палаты от других был наружный замок, чтобы запирать пациентов.

– Елизавета лежала на правой койке, – кивнула Катя. – Сейчас это место пока свободно. Здесь лечится только одна пациентка, ее увели на завтрак, потом проводят в туалет. Вернутся сюда минут через тридцать, не раньше. Она очень медленно передвигается.

Костя слушал медсестру вполуха, он был предельно напряжен и внимательно следил за своими ощущениями, надеясь уловить хоть какой-то сигнал от проклявшей его женщины. Она ведь покончила с собой именно в этих стенах. Должно же это отражаться на его состоянии? Или он зря пришел?

– Та девушка сказала, что здесь лечатся пациенты с суицидальными наклонностями. А как вы оберегаете их от попыток свести счеты с жизнью? – спросил Костя, заходя в палату, в которой даже тумбочек не было. Только две кровати и маленькое окошко с решеткой.

– Им нельзя иметь острые и опасные предметы, в столовой даже вилок нет. Пациенты принимают специальную терапию, которая помогает бороться с нежелательными мыслями, – ответила Катя.

– А током вы их лечите? Я читал как-то, – перебил ее Максим.

– Электросудорожная терапия применяется для тех, кто невосприимчив к лекарствам. Но она выполняется редко и под наркозом. Не путайте с пытками, которые показывают в ужастиках.

Костя понял, что дальше расспрашивать бессмысленно. Он вытащил руки из карманов и медленно выдохнул, внутренне готовясь к шквалу эмоций и образов. Кто знает, сколько пациентов умерло в этих стенах? И сможет ли он определить, какое из этих видений будет относиться к проклявшей его Елизавете? Костя мысленно произнес ее имя, которое узнал совсем недавно, и коснулся рукой спинки кровати. Ничего.

Это его огорчило и озадачило. Он провел кончиками пальцев по матрасу, а потом по стене. Тишина. Что ж, прошло много лет, наверное, предсмертный образ постепенно испаряется, словно вода. Костя посмотрел на потолок, где единственный светильник был высоко прикручен и закрыт металлической решеткой, а потом себе под ноги. Его тень двоилась. Сперва он подумал, что виной всему два источника света – лампа и окно, но последнее было слишком крошечным, да и тусклое утреннее солнце едва могло пробиться сквозь толстые серые облака. Костя опустился на корточки, прижал ладонь к теням на полу, и в этот миг ему словно набросили на голову пестрый ковер. Костя явственно ощутил запах пыли, жесткий ворс, прикоснувшийся к щеке, а еще увидел вереницу странных кроваво-красных узоров, которые ожили и начали складываться в целостную картину.