Мертвым не понять

– Так? – с плохо скрываемым волнением в голосе переспросил собеседник.

– Не совсем. Можно я буду называть вас Мистер Икс?

– Почему Мистер Икс?

– Ну… я ведь ничего о вас не знаю – для меня вы персонаж в маске, вроде циркача из оперетты.

– Мне не нравится оперетта.

– А мне не нравится «тень», сразу хочется задать вопрос – чья? Не моя же?

– Тень не обязательно рассматривать в контексте тень отчего-то… Существует же теневая сторона – мир теней, мир духов…

– Нет, господин Клейн, здесь нужен образ помощнее…

– Двойник?

– Еще скажите бинарная пара… грубо – сиамский близнец, карточное двуличие…

– Ого! Как вы начали разговаривать, так еще немного, и назовете меня…

– Ну, как я вас назову? Начитались Кэрролла напополам со Шварцем и придумываете теперь бог знает что.

– Отчего же… Кстати, у вас усталый вид.

Я посмотрела в зеркало и поправила волосы. «Почему же он ничего не говорит о моем пистолете? Может, потому что не видит? Значит, справа от меня… справа неохваченная зона или… или я попросту заслоняю собой. Где же эта чертова камера?»

Делая вид, что смотрюсь в зеркало, я продолжала искать глазами то, что давало возможность кому-то пока что безнаказанно шпионить за мною.

– А что, ваша фирма может удивить меня и приготовить чашечку кофе?

– Только объяснить, где этот самый кофе можно найти.

– Не густо. – Я развалилась в кресле. И тут собеседник наконец разглядел пистолет и напустился на него, а заодно и на меня, кляня на чем свет стоит подозрительных, пугливых барышень. Но зато теперь я знала, что наблюдают за мной слева, причем камера или глазок не охватывают всей комнаты. Это уже что-то, вот только где он? Излишне объяснять, что я боялась даже как следует поискать глазами шпиона. Очень хотелось кофе, но я опасалась, что мой собеседник откажется ждать меня. Если это Слава, то сейчас он также теряется в догадках по поводу того, знаю я или не знаю, что он жив, а значит, надо продолжать игру, пока один из нас не проколется. Я положила пистолет в центр стола и достала из сумки начатую шоколадку, без которой с моим низким давлением в такую погоду не прожить; но о том, что горький шоколад с орехами помогает мне думать, подхлестывая фантазию, знали только двое – Пава и Слава. На том конце провода молчали, и я, положив трубку на стол, развернула любимое лакомство и разломала плитку на ровные дольки. Шоколад оказался на удивление хорошим, я блаженно потянулась и, вновь подняв трубку, извинилась за вынужденное отмалчивание.

– Не понимаю, что вас вообще связывает с этой женщиной? – спросил он.

– Это долгая история… – Я пошарила глазами по полкам слева: где-то там, между книг, может быть, притаился предательский глаз.

– Вы не знаете, здесь нет чего-нибудь выпить?

– В столе слева в нижнем ящике…

– Благодарю.

«Великолепно, он поверил, будто я ищу на полках выпивку. Слава знал, что я держу за книгами бутылочку рома для добавки в кофе. О чем это говорит? Пока ни о чем». Я порылась в указанном месте и вскоре нашла фляжку с «Амаретто» и маленькую черненькую рюмочку.

– Расскажите, вы, как я погляжу, не собираетесь пока что домой, и я не каждый день… – он запнулся, и у меня сжалось сердце.

«Славка, милый Славка, ты скучаешь… ты хочешь видеть меня подольше и не можешь раскрыться…»

– Собственно говоря, ничего интересного. – Я налила себе чуть-чуть и попробовала на язык. – Я не особенно люблю откровенничать с кем-то… тем более, с человеком, которого я не вижу.

– Да, извините, что перебиваю, а почему вы меня не боитесь? Я же ясно дал понять, что бывал у вас дома и могу возобновить визиты… Что вы на это скажете? Не настолько же вы глупы, чтобы не признать очевидного – я вездесущ…

– Не смешите. То, что вы знаете обо мне и о Маргарите, свидетельствует только о том, что вы неплохо знакомы с нашей средой, возможно, вы даже один из тех журналистов, что вечно шпионят за нами в поисках скандала. Что же касается моей квартиры – то там бывает слишком много народа… «Это заведомая ложь – он в курсе»… К тому же, недавно я потратила несколько часов, давая интервью для одного докучного журнала, для чего позволила снимать меня во всех комнатах. «Такой информации у него нет, даже обидно, мог бы и просматривать время от времени светские хроники. Как это похоже на Владислава».

– Когда-то у меня был друг… – Я замолчала, будто бы собираясь с мыслями.

– Ах, вот как – думаю, что и не один.

«Удар пришелся прямо в цель, он понял, что разговор пойдет о нем самом, и теперь просчитывает, как далеко я зашла в этом расследовании».

– Допустим, – смирилась я. – Он любил Белкину…

– Вы говорите так, будто с ним что-то случилось?

– Да. Он исчез.

– Что значит исчез – самоубийство?