Мерзавец на выданье

Валерия рассердилась:

— Хватит распитюкивать! Ты ко мне едешь или не едешь?

— Еду! Еду! — заверила Елизавета.

В приемную запыхавшиеся подруги ворвались ровно в двенадцать — там как штык уже сидел блондин. Один одинешенек. Увидев Валерию, он разулыбался.

Елизавета смерила его презрительным взглядом и подумала: «А этот-то придурок приперся зачем? Все еще на что-то надеется?»

Не успела Валерия с блондином и словом переброситься, как дверь кабинета открылась, и на пороге показалась миловидная девица с широкой улыбкой и злыми глазами. «Обласкав» этими глазами Валерию, она буркнула: «Проходите», и недоуменно уставилась на застывшую в ожидании Елизавету.

— Вам чего? — сердито спросила она.

— Я по поводу конкурса, — начала было Елизавета, но девица грубо ее оборвала:

— Опоздали. Ваш поезд ушел.

— Вы не поняли, — вступилась за подругу Валерия. — Она принимала участие в конкурсе на место референта.

— Референта уже взяли, — сообщила девица и спросила у Елизаветы: — А зачем вы пришли? Мы вас не вызывали. Мы взяли мужчину.

— Меня, — скромно доложил блондин, приподнимаясь со стула и вежливо кланяясь девице и Елизавете.

Валерия не поверила своим ушам:

— Его?!

Блондин обиделся.

«Что эта верзила о себе возомнила? — с презрением подумал он. — Сама дура дурой, а туда же, герцогиней прикидывается. Видишь ли, ей высоких сильных уверенных в себе брюнетов подавай. И, главное, первому встречному о своей глупой мечте рассказывает. Нашла чем хвастаться. Высокого сильного уверенного в себе брюнета полюбит всякая, а ты вот невысокого слабого скромного блондина попробуй по-настоящему полюби, вот тогда все тебе зааплодируют. Или не все. Или только я».

Пока блондин размышлял, немая сцена закончилась настоящей драмой: против всех правил разрыдалась Елизавета. Разрыдалась и вылетела из приемной. Валерия растерялась. Такого поворота она не ожидала, даже припомнить не могла видела ли вообще плачущей свою подругу.

А девица скроила недовольную мину и, кивая на дверь кабинета, небрежно поинтересовалась у Валерии:

— Так вы идете?

— А можно позже? — пятясь из приемной, спросила она и, краснея от смущения, пояснила: — Я Лизу хочу успокоить.

Девица презрительно повела плечом и уставилась на блондина:

— Тогда, может, вы, молодой человек?

Он с готовностью подскочил:

— Да, я пойду.

Елизавета убежала недалеко: расположилась на подоконнике рядом с приемной. Сидела лицом к окну и молчала, задумчиво глядя на улицу. По ее бледным щекам катились крупные слезы, которые она время от времени вытирала, безжалостно размазывая дорогую косметику.

Валерия робко остановилась у окна и долго с жалостью смотрела на хрупкую спину подруги, на ее тоненькую шею, на коротко стриженый затылок. Елизавета ее не замечала, а Валерия не находила слов утешения. Наконец она решилась и тихонечко позвала:

— Ли-за, Лизенок.

Елизавета вздрогнула, оглянулась, упала на грудь Валерии и зарыдала с новой силой. Плакала долго, а когда успокоилась, Валерия спросила:

— Лиз, ну что ты расстроилась? Ну не взяли тебя, и сами много потеряли. А тебе на них плевать. У тебя есть работа, у тебя есть деньги, у тебя есть успех, у тебя есть я, наконец, так на кой фиг нужен тебе этот Дороф? Будто от хорошей жизни к нему я иду.

— Глупая ты, — отстраняясь от подруги и вытирая слезы, рассердилась Елизавета. — Разве в этом буржуе дело?

— А в ком?

— Будто не понимаешь сама.

— Не понимаю.

— В том зачуханном блондине, вот в ком, — зло сквозь зубы процедила Елизавета. — Убила бы его! Ты видела? Видела? Какой-то недоносок, какая-то рохля, какой-то болван обошел меня! Меня! После этого руки наложить на себя мне осталось!

Валерия мгновенно рассталась с симпатиями к блондину и решила не противоречить подруге.

— Лиза, этот хлюпик действительно серая личность, полнейший ноль, — сказала она. — Не понимаю, почему взяли его? Вот я бы…

И тут она боковым зрением заметила, что блондин стоит неподалеку и внимательно слушает.

«Как он беззвучно подкрался?» — удивилась Валерия и испуганно зашептала на ухо подруге:

— Лиза, он здесь, он нас слышит.

— Ну и фиг с ним! — рассердилась Елизавета. — Пусть слышит. Думаешь, кроме нас ему никто правды не говорил? Пускай знает, что он болван и урод! Нуль и ничтожество! Уже через неделю Дороф его погонит!

Блондин покраснел.

«Эта парочка начинает меня раздражать», — вскипая, подумал он, но вслух спокойно сказал, кивая на дверь приемной:

— Вас там вызывают на собеседование. Грозят передумать, если не захотите идти.

— А ну их на фиг! — отмахнулась Валерия. — Плевать я на них хотела!

Но тут рассвирепела Елизавета, соскочила с подоконника да как закричит:

— Как это — на фиг? Как это — плевать? Лерка! Сейчас же марш на собеседование!

Валерия попятилась:

— А ты?

— А я здесь подожду.

Заметив на себе недобрый взгляд обиженного блондина, она усмехнулась и язвительно добавила:

— Подожду, с молодым человеком пообщаюсь. Видишь, он не уходит, чего-то ждет. Наверное я ему понравилась.

Блондин растерялся, побледнел, но, подумав: «Да она же просто надо мной издевается», — мгновенно пришел в себя и преобразился.