Месье и мадам Рива

Когда я пришла на прием к доктору Сандеман 16 мая в пятницу, она сделала вид, будто не заметила, как я отдалилась от нее за долгие-долгие месяцы. А может, она и впрямь не обратила внимания на мое длительное отсутствие. Есть у меня еще одна гипотеза: я не вхожу в число самых интересных пациентов Сандеман. К докторам приходят самые разные пациенты: например, зануды, готовые часами рассказывать о своей жизни и о том, что они прочитали о болезнях и медицине в Интернете, где все отлично разъяснено, или депрессивные люди, мучимые неведомыми болями, не поддающимися описанию. Являются в массовом порядке ищущие выгоды потребители, внезапно решившие вылечить изжогу, раз уж страховка исправно оплачивается, и бедняки, коим не место в элегантном зале ожидания и которых быстренько перенаправляют в специальные центры для неимущих. К счастью, в скучной толпе попадаются действительно интересные пациенты — с медицинской и с человеческой точки зрения. Именно благодаря таким пациентам доктора начинают писать книги. Иногда врач наблюдает за пациентами в течение долгих лет, прежде чем взяться за перо, а порой просто чувствует: пора переключиться на что-то новое. Бывает, спустя всего несколько месяцев практики доктор начинает писать — и нет в этом ничего удивительного, ведь в нашем обществе, где табу отменены, а любое занятие можно быстро освоить, чем скорее вы поведаете миру о своем гении, тем лучше. Дабы книжка с первых строк первой главы легко читалась, доктор насыщает ее подробностями о жизни и недугах собственных пациентов, реальных людей из плоти и крови. Он инстинктивно знает, как знает любой писатель, что начать свой медицинский текст с истории о восьмилетней малышке Мелани М. и ее отце алкоголике, то есть, простите, отце, страдающем тяжелой зависимостью, выгодно во всех отношениях — и слезу вышибает, и жизненно. Соответственно, доктор постарается — следуя закону Архимеда, только наоборот, не погружая тело в воду, а изначально наполняя его жидкостью, — так вот доктор постарается выудить самые примитивные и наглядные факты из жизни своих пациентов, которые читатель сможет без труда пересказать друзьям за ужином, когда гости разговорятся и станут откровенничать, обмениваясь координатами своих терапевтов.

Когда я пришла к доктору Сандеман в пятницу 16-го, то почувствовала ее равнодушие, будто меня принимали лишь потому, что я отсидела в очереди. Кажется, мое появление Сандеман сочла совершенно естественным, и таким же естественным она бы нашла мое многолетние отсутствие. Я внезапно осознала, что не являюсь интересным пациентом и у меня нет ни малейшего шанса стать однажды героиней книги моего терапевта. Я ощутила разочарование, не скрою. А ведь я тоже была малышкой Мелани М., окруженной взрослыми с их нерешенными проблемами. Может, взрослые эти и не страдали алкоголизмом, но все же… Сколько раз в детстве и в подростковом возрасте я чувствовала себя потерянной и даже покинутой? Я не боюсь признаться в том, что, пытаясь справиться с эмоциями, играла с огнем, с настоящим огнем, способным спалить вас с головы до ног, в общем, я страдала не меньше, а может, и больше, чем типичные герои написанных докторами книжек. Конечно, я никогда не рассказывала об этом Сандеман. А ведь могла бы. Но не стала. И потому доктор Сандеман не увидит спрятанного под маской обыденности клейма немой трагедии, на корню задушенных страданий, о которых можно было бы написать в первых строках первой главы.

Доктор Сандеман пригласила меня в смотровую, закрыла дверь и спросила, как мои дела. Интонация была нейтральной, но чувствовалось, что она ждет ответа.

— Не очень.

— А что такое?

— Не знаю.

— У вас что-то болит?

— Везде немного побаливает.

— А.

— Да.

— Но нигде конкретно не болит?

— Нет, болит везде.

— Как вы спите?

— Я сплю.

— Хорошо. Но как вы спите?

— Не знаю. Ведь я сплю.

— Вы легко засыпаете?

— Да.

— Ночью просыпаетесь?

— Нет.

— Будильником пользуетесь?

— Нет.

— Отлично! Это победа, поверьте.

— Какая победа?

— Победа над сном. Важно, чтобы вы хорошо спали. Как вы себя чувствуете после сна?

— Плохо.

— Уставшей?

— Нет. Просто я сплю очень крепко и ничего не помню о том, что случилось во сне, где я побывала, и, проснувшись, я словно ступаю на неизведанную землю.

— Но с удостоверением личности?

— Простите?

— Когда вы просыпаетесь, то сразу понимаете, кто вы?

— Более или менее да.

— Так более или менее?

— Я примерно знаю, кто я.

— Хорошо. Можете сказать, о чем вы думаете, проснувшись?

— Ни о чем.

— Полноте!

— Я правда ни о чем не думаю, а лишь чувствую тяжесть, и все вокруг замедленное, мутное и скучное.

— Но вы наверняка думаете о том, какой вас ожидает день, нет?

— Да, я представляю себе все, что мне надо сделать, но у меня нет ни сил, ни желания.

— А дальше?

— День проходит.

— Как?