Месье, сделайте мне больно

Вскоре мне это надоело. Предназначение этих узлов меньше всего меня беспокоило. Я сейчас думал только о багажнике и аккумуляторе «Вольво». Мигрень все больше усиливалась в глубине моего черепа. У меня было ощущение, будто отбойный молоток буравит мне затылок. Не выдержав, я пошел выпить две таблетки аспирина и заодно проверить, как разворачивалась ситуация внизу. Ничего не изменилось. Может, он еще не проспался после выпитого в бистро или в своей зоне городской рединамизации рядом с Сен-Уанскими воротами? Тогда я нескоро его увижу. С борромеевскими узлами, которые завязывались и развязывались у меня под носом, и отсутствующим Геростратом, Ольга рисковала провести ночь снаружи, выставленная на обозрение прохожим. Мной овладел страх. Я представил, что «Вольво» никогда не покинет эту улицу, и всю оставшуюся жизнь я буду обречен следить, чтобы никто не приближался к телу моей пациентки.

Я вернулся к коллегам, но не мог усидеть на месте и через пять минут снова полез к окну, чтобы удостовериться, что внизу ничего не изменилось. Приоткрытый багажник, пустынная улица, падающий снег, – все выглядело неподвижным и унылым. Следующие полчаса я возвращался к окну два или три раза, с тем же самым результатом. Моих гостей это начинало всерьез раздражать. Надо же быть таким олухом и не отменить эту встречу! Время текло настолько медленно, что это приводило меня в отчаяние, и все же доползло до десяти часов. Если в половину одиннадцатого Герострат не появится, я вызову мастера по ремонту, даже если придется выставить всех за дверь. Несмотря на продолжающуюся мигрень, я закурил новую «Лаки». Не знаю, сколько я уже выкурил с начала вечера, но мне это было нужно, чтобы пережить данную ситуацию, которая все больше и больше превращалась в кошмар. Несколько дней назад в моем кабинете произошло убийство, труп гнил в багажнике моей машины, а передо мной обсуждали куски веревки.

В то же время росло раздражение у коллег. Мои повторяющие походы у окну действовали им на нервы. Кристиан Левек тоже принялась курить сигарету за сигаретой. Ее пачка закончилась, и она теперь рылась в моей и у Шарве. Он, единственный из всех, оставался спокойным. Время от времени, его взгляд падал на «Конец света».Четыре артишока Ребекки, казалось, занимали его, как если бы он видел в них аллегорию нашего картеля. Гроссману тоже было не по себе. Он больше не мог прерываться из-за моей беготни. Каждый раз, как я вставал, он становился пунцовым, замолкал со значением, чтобы показать мне свое раздражение, и вновь возвращался к бредовым объяснениям. Собирался ли он впасть в один их своих знаменитых приступов безоглядного гнева? Пока он сдерживался, но гроза скоро разразится.

Внезапно раздался звонок во входную дверь.

Все озадаченно переглянулись.

– Ты кого-нибудь ждал? – спросила Кристиан Левек.

Я не успел ответить.

– Должно быть, это Дед Мороз, – заметил задумчиво Шарве, – или дед с розгами, [20]его привлек сюда запах симптомов.

Кристиан нервно рассмеялась, а Гроссман, окончательно запутавшись в своих веревочных кругах, растерянно оглядел нас одного за другим.

– Ты не выйдешь? – удивился Шарве. – Не нужно заставлять его ждать.

Я подчинился. Он не ошибся, за дверью в самом деле стоял Дед Мороз.

– Извините, шеф, – сказал Герострат заплетающимся языком, – я задержался из-за спиртного. Мне потребовалось восстановить силы. Теперь можно браться за дело.

В своем красном костюме он походил на сюрреалистическое видение.

Он с трудом держался на ногах, вперившись в меня мутным взглядом. Ничего удивительного, что он настолько опоздал. Глядя, как он пошатывается, я сомневался, что он был в состоянии отличить аккумулятор от запасного колеса.

– Не беспокойтесь, шеф, – сказал он, – все пройдет хорошо.

Прежде чем я смог его удержать, он бросился за инструментами, сложенными около бара. Под изумленными взглядами моих коллег он сунул разводной ключ и электрический фонарь в карман костюма и с трудом поднял аккумулятор.

– Не беспокойтесь из-за меня, – сказал он, – пустяки… Сломалась машина, нужно заменить аккумулятор. Четверть часа – и все будет готово.

Повернувшись ко мне, он добавил:

– Скажите-ка, что произошло с вашей колымагой? Вы попали в аварию? Я видел багажник, когда шел сюда, он здорово покорежен. Если хотите, потом я постараюсь его выправить.

Гроссман, казалось, окаменел. Он только что провел параллель между моей машиной и «Вольво», которую помял Семяизвергатель, и явно не понимал, как я мог присутствовать при столкновении и не вмешаться. По взгляду, который он на меня бросил, было ясно, что он задавался вопросом, в своем ли я уме.

Что касается остальных, они казались, так же как и он, сбитыми с толку. Шарве не мог опомниться, увидев Деда Мороза, о приходе которого он сам же и объявил, а Кристиан смотрела на меня широко открытыми глазами.

– Не нужно из-за меня прерывать вечер, – сказал Герострат. – Оставайтесь с друзьями, только дайте мне ключи от машины, я справлюсь один.