Месье, сделайте мне больно

Мы начали с отделов игрушек в крупных универмагах – в период праздников большинство из них были открыты до десяти часов. Мэтью повел меня к стенду, где был выставлен электрический поезд фирмы «Плеймобиль», модель «Вестерн», стоивший в два раза дороже, чем остальные. Я немного поупирался для виду, потом сдался. Поезд ему доставят накануне Рождества. Под предлогом, что до него еще очень долго ждать, он к тому же выклянчил у меня достаточно дорогую аркадную игру для своей приставки. Такими темпами моему банку достанется немного из того аванса, который я ему обещал. Но Мэтью я не мог отказать ни в чем, и он бесстыдно этим пользовался. После магазинов мы пошли в ресторан – не без труда мне удалось избежать «Макдоналдса». Затем, в обмен на обещание сходить на следующий день на «Мышьяк и старые кружева»,он согласился вернуться и лечь спать.

Проснувшись, он напомнил мне об обещании. Он уже недели две приставал ко мне с этим фильмом. В сущности, я был рад отвести его туда. Его киномания меня устраивала, я видел в этом признак раннего развития, чемнемало гордился. Правда, с Мэтью я во всем находил повод для восторга. В свои двенадцать лет это был полный прелести человечек, который легко переживал, если можно так сказать, свой латентный период. [32]Любовь, истории о мужчинах и женщинах немного значили в его жизни. К несчастью, они являлись обязательной программой приключенческих фильмов, которые он обожал, но в которые режиссер, уступая склонностям взрослых, считал своим долгом вставить две или три сцены с поцелуями. Хотя гораздо интереснее было бы смотреть, как носорог нападает на путешественника, у которого остался всего один патрон, или как индейцы, окружив форт кольцом огня, готовятся начать последний штурм, прежде чем придет кавалерия. По его мнению, приключения были, в первую очередь, делом выносливых мужчин, чувствам здесь не было места, они замедляли действие.

С такими высказываниями безразличного ко всему вояки, вроде Стюарта Гренджера, который в фильме «Копи царя Соломона»только и делал, что разгуливал по джунглям под руку с Деборой Керр, я подозревал, он не удовлетворится одной лишь компанией своей матери.

– Все, что она умеет делать, так это слушать невротиков, которые, лежа на кушетке, рассказывают ей о своих сердечных огорчениях, – говорил он. – Женщины только об этом и думают.

Семяизвергатель не сказал бы лучше, только ему было не двенадцать лет. Я восхищался легкостью, с которой дети перестраивают мир по своему вкусу. Будто Мэтью не знал, что я занимаюсь той же самой работой, что и Флоранс. Но я был мужчиной и, вероятно, для него было немыслимо, чтобы я интересовался теми же историями, что и его мать. Может, он воображал себе, что, практикуя мужскую терапию, я лечил пациентов, предлагая им операции по выживанию в зарослях джунглей с кинжалом и компасом в руке? Наверняка он был бы рад предложить мне свое содействие.

Итак, после того как мы решили, что пойдем смотреть «Мышьяк и старые кружева»сразу после обеда, я не смог избежать традиционной перестрелки у себя в кабинете, похожую он видел в фильме «Ровно в полдень».

– Ты понимаешь, – говорил он, – с мамой кушетка только для невротиков и не может быть местом игр.

Тогда как со мной это было возможно. Разумеется, он играл роль Гарри Купера, а я бандита, который хотел свести с ним счеты. И мы наперебой обстреливали друг друга с разных сторон кушетки. Но как бы я ни старался отдаться игре, из-за того, что кушетка представлялась мне под другим углом: воспоминание об Ольге, задушенной на ней и спрятанной под ней, без конца приходило мне на ум.

– Ну что ты делаешь, папа? – воскликнул Мэтью. – Ждешь, чтоб я тебя убил, или что?

Он был прав, приключение не располагало к размышлениям. Здесь либо стреляешь сам, либо стреляют по тебе. Я распластался на матрасе и открыл пальбу. Мне ответили частым огнем со стороны кресла. Спрятавшись за подушкой, которую я притянул к себе, я изо всех сил давал ему отпор, но передо мной снова встал образ Ольги. Кабинет, охваченный холодом, и этот ледяной отвратительный труп, а я лежу на том самом месте, где она была задушена, и играю с сыном в ковбоев.

В этот момент я почувствовал у себя на спине металлический предмет. Мэтью держал меня под прицелом своего кольта. Он прополз под кушеткой, чтобы застать меня врасплох.

– Брось оружие и подними руки, – скомандовал он. – Одно неверное движение, и я стреляю.

Мне ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться. Счастливый, что одержал верх, он сделал вид, будто связывает меня. Потом, проверив путы на прочность, положил свое оружие и вынул из кармана металлический предмет, которым потряс у меня перед носом.

– Один из твоих ключей, – сказал он, – он был под диваном. Определенно, ты бросаешь свои вещи где попало.

Удивленный, я порылся в карманах: мой ключ был на месте. Проверил в ящике стола – запасной тоже. Тогда откуда взялся третий?