Месье Террор, мадам Гильотина

Последний год Габриэль с теткой едва выживали. Их парижский дом на улице Верней и шато в Ранвиле были секвестированы. Пришлось переселиться в эти мерзкие меблирашки. Виконтесса де Турдонне, в прежние времена заказывавшая к каждому сезону новый гардероб у королевской портнихи Розы Бертен, теперь помогала Жанетте перешивать чужие вонючие лохмотья. А Габриэль давала уроки живописи и игры на клавикордах. Живописи она когда-то училась у Жака-Луи Давида, модного художника, который прославился своими полотнами, воспевающими героику древнеримской республики. В те времена он обращался со знатной ученицей с безукоризненной учтивостью. Но с тех пор попавший в тон века живописец стал ярым якобинцем и прихвостнем Робеспьера. Это он организовал жуткие шествия с разлагающимся трупом Марата. Художник был постоянным устроителем всяческих празднеств, призванных прославлять республику и уподоблять ее Античности и золотому веку Овидия. А недавно Жак-Луи Давид стал членом всемогущего Комитета общественной безопасности, ведающего полицией и решающего, чьи дела передать Революционному трибуналу. Художник то и дело приглашал гражданку Бланшар проявить свой патриотизм участием в подготовке его церемоний и шествий. Габриэль это ненавидела, но деваться было некуда. Говорили, что мадам Шальгрен отвергла домогательства мэтра и бедняжку казнили по смехотворному обвинению в присвоении двадцати фунтов свечей. Поэтому Габриэль безотказно завертывалась в простыню, изображающую тогу, а художник ходил вокруг, рассматривал ее, поправлял драпировки, при этом дотрагиваясь то до плеча, то до шеи. Ее тошнило от его прикосновений. Габриэль пускалась на всяческие ухищрения, чтобы не оставаться с ним наедине, но как долго она сможет удерживать его на расстоянии? От бессилия и злобы выступали слезы и страшно тянуло в животе.

О, если бы можно было бежать! Но времена, когда прозорливые люди садились в кареты и гнали лошадей до Швейцарии, упущены безвозвратно. Сегодня каждый обязан был носить с собой удостоверение благонадежности с указанным местом проживания, заверенное девятью свидетелями, а на всех дорогах выставлены заставы. Во Франции не осталось безопасного уголка для тех, кого обвинят в измене республике.

Четыре года революции – четыре года непрестанных потерь.

Революция разлучила с лучшей подругой Люсиль Ларидон-Дюплесси. Длинноносенькую, восторженную и слезливую мадемуазель Дюплесси, дочь высокопоставленного и состоятельного чиновника в Министерстве финансов, Габриэль встретила как раз на уроках Жака-Луи Давида. Люсиль мечтала о большой страстной любви. В результате неразборчивая глупышка вышла замуж за адвоката-неудачника, который отличился лишь тем, что науськал чернь на взятие Бастилии и чуть не первым потребовал свергнуть короля. Конечно, при новой власти этот пламенный революционер быстро продвинулся: занял должность секретаря при новом министре юстиции Жорже Дантоне. Двумя руками голосовал за уничтожение монархии и за казнь Людовика XVI. А простушка Люсиль во всем ему поддакивала. Сына отослала к кормилице в деревню, чтобы не мешал строить народное счастье. Нынче этот Камиль Демулен был одним из самых ярых якобинцев-монтаньяров, и у его супруги появились новые друзья – Робеспьер, Дантон, Фрерон, Эро де Сешель. Прежнюю дружбу Люсиль предала, ушла в стан тех, кто теперь преследовал и губил Габриэль.

А Мари Корде? Мари всегда была странной. Пока все воспитанницы аббатства исподтишка зачитывались «Новой Элоизой», мадемуазель дʼАрмон Корде штудировала Плутарха и Монтескье, а на уроках литературы патетически декламировала героические строки своего предка, знаменитого драматурга Пьера Корнеля. Жаль, конечно, что все так для нее кончилось, однако Габриэль испытала невольное облегчение после казни несчастной: так безумно она боялась, что убийца Марата утянет ее за собой. Нет, о Мари было слишком страшно даже вспоминать.

Но настоящим непоправимым несчастьем стала гибель жениха Габриэль. Вскоре после революции он бежал в Кобленц и присоединился к сражавшимся с революционными армиями войскам герцога Брауншвейгского. Год назад Рено де Сегюр погиб в сражении при Вальми. Ничего его героическая гибель не исправила, только у Габриэль исчезла последняя возможность достойного брака. Для аристократок больше не существовало подходящих партий: юноши их круга либо сложили невинные головы на эшафоте, либо воевали под иностранными знаменами, либо скрывались в эмиграции. Годы девичьей юности пролетали стремительно, ей уже исполнилось двадцать два! А кто вокруг? Вот подмигнул прыщавый приказчик с жирными прядями, собранными на затылке в поросячий хвостик, окликнул усатый канонир с саблей на боку, что-то гадкое предложил толстобрюхий чиновник. Вокруг были лишь те, кто уже забрал у нее права, достоинство, имущество, а со дня на день грозил отобрать и жизнь: каменотесы, бондари, кузнецы, плотники, грузчики, уличные торговцы и пивовары. Даже красивый Александр Ворне с его смеющимися глазами и жестким, решительным ртом – и тот оказался шпионом и шантажистом.