Месье Террор, мадам Гильотина

Воронину повезло: в канцелярии Ла-Форс обнаружилась заключенная Франсуаза Турдонне. В чем обвиняется, писарь не знал. Зато прекрасно знал, чем и как узнице можно помочь: за двадцать семь ливров и двенадцать су она получит постель на целый месяц, за три экю подадут горячий обед (такой, что и на ужин останется), за пять экю выдадут шерстяное одеяло.

– А увидеться с заключенной можно?

– Можно, за десять экю. Филипп, проводи гражданина.

Робеспьер, конечно, посылал людей на гильотину исключительно ради торжества свободы, добра и братства, но надзирателям тюрем террор принес вполне материальные блага.

СУМРАЧНУЮ ВОНЮЧУЮ ЗАЛУ с обшарпанными стенами и сводчатым потолком перегораживала решетка. Со стороны Воронина теснились визитеры: он вмиг узнал темные пряди волос Габриэль и светлую шаль на ее плечах – и накатило неимоверное облегчение, что она тут, а не у Давида. За перегородкой стояла Франсуаза. Александр протиснулся к дамам. У Габриэль было несчастное, заплаканное лицо, над правой бровью виднелась плохо замазанная кровавая ссадина. Александр старался не пялиться, но разбитый лоб сам бросался в глаза.

Она заметила его взгляд:

– Это жандармы прикладом.

У него так зубы сжались, аж скулы свело. Столько ночей он валялся без сна, а вчера, как назло, дрых без задних ног, ничего не слышал.

Франсуаза тоже выглядела потрепанной.

Александр не стал терять времени:

– Простите, я пришел в надежде помочь вам.

Франсуаза отшатнулась:

– Нам не нужна никакая помощь.

Александр выудил из-за пазухи порванный на сгибах, выцветший лист бумаги:

– Мадам Турдонне, я подозреваю, что причина вашего ареста в этом списке.

– Что это такое?

– Гвардеец обронил, выходя от вас. Я нашел это в луже. Прошу вас, взгляните, вы узнаете инициалы.

Она неохотно протянула пальцы сквозь прутья, и бумага задрожала в ее руке.

– Кто такой «ЖД»?

Значит, всех остальных она признала!

– Жорж Дантон.

Франсуаза сглотнула:

– Дантон? Он тут при чем?

Похоже, она впервые увидела этот список. Но даже не пыталась утверждать, что это подделка. Значит, что-то в нем ей оказалось знакомо. Что это могло быть? Вернее всего, сумма против ее имени.

Александр торопился объяснить свои подозрения:

– Попытка побега королевы из Консьержери была провокацией Дантона, призванной погубить ее. А этот гвардеец – его агент. Дантон дал на эту аферу пятьсот ливров, вместе со ста ливрами Рюшамбо получается шестьсот. А все остальные – тюремщики и помощники, включая вас, – как раз эти шестьсот ливров и получили. Взгляните, тут перечислены все те, кто принимал участие в заговоре.

– С чего вы взяли, что гвардеец – агент Дантона?

– Я проследил за ним. Он постучался в дом Дантона условным образом, тот лично открыл дверь и впустил его. Оба о чем-то полночи беседовали. Они хорошо знают друг друга. Они пытаются избавиться от всех свидетелей: все люди из списка арестованы, мадам де Жовиньи казнили, ростовщика утром после их встречи застрелили, а сегодня и вас схватили.

Франсуаза обхватила руками виски:

– Я не знаю… Я не верю… Это все какая-то попытка впутать меня во что-то. Зачем ему доносить на меня? Я не имела никакого отношения к побегу королевы.

– Тогда почему здесь ваше имя? И что вы у нее делали? Вы либо обманули ее вместе с гвардейцем и Дантоном, либо они обманули вас, а теперь пытаются избавиться от свидетельницы.

Она скорчилась:

– Боже, везде предательство, везде подлость! Но этот человек тут ни при чем, не верю. Может, это ваш дядя. Он встретил меня у королевы. Кто знает, что он вообразил.

Александр обеими руками тряхнул решетку:

– Мой дядя на вас не доносил. Если бы мы хотели погубить вас, этот список уже был бы в трибунале.

Франсуаза вытерла испарину со лба:

– Нет, нет! Мой арест никак с этим не связан. Никто не упоминал ни королеву, ни заговор. Меня обвинили в том, что я якобы отказалась пользоваться революционными ассигнатами. Но это чушь, просто теперь таких, как мы, хватают под любым предлогом.

– Каких «таких, как вы»? У вас же удостоверение о благонадежности!

– Удостоверение… Это вы солдата от священника отличить не в состоянии, а они-то нас издалека видят.

Габриэль прижалась к железным прутьям:

– Тетя, я же говорила вам, что этот мерзавец на меня напал! Он во всем виноват. Как найти его? Надо как можно быстрее рассказать все Давиду.

Франсуаза побледнела:

– Ни в коем случае! Я лучше лягу под гильотину, чем мы станем унижаться перед этим Давидом. С гвардейцем это все – совершенное недоразумение. Ты не знаешь его. Я скорее поверю, что Дантон хотел спасти ее величество, чем в то, что гвардеец хотел ее погубить. Это, наверное, Шевроль.

– Шевроль? Он-то тут при чем?

– Он угрожал мне. Я столкнулась с ним во дворе и прогнала его. Он пообещал, что я еще пожалею.

– Ты прогнала Шевроля? Какое ты имела право?

– Как какое?! Это был мой долг. Я за тебя ответственна.

Александр вмешался:

– Мадам, позвольте помочь вам. Тут на все нужны деньги, – вынул кошель.

Мадам Турдонне отпрянула:

– Спасибо, мы обойдемся.

– Тетя! – Габриэль топнула ногой. Обернулась к Александру: – Подождите меня снаружи.