Мещанское счастье

– Известно, некрещеное дитя да померло – это все одно что дерево… Где ни закопай, все равно… В нем и духу нет… это уж такой человек… без духу он родится… пар в нем… Этаконького и не окрестишь, так и помрет… бог не попустит, нет…

– Откуда ж ты взяла, что в некрещеном духу нет? – спросил Молотов.

– А чего ж христианское дитя да без крещения помирает? разве можно? – не можно… Иной и вовсе мертвенькой родится… у этого и пару нет… Некрещеное дитя, так, знать, и родится не святое дитя.

Баба развела руками и замолчала. Подивился Молотов бабьему смыслу.

– Прощай, тетушка, спасибо, – сказал он.

– Прощай, батюшка.

Еще более подивился Молотов бабьему смыслу, когда после оказалось, что поверье о некрещеных детях у бабы было чисто личное, что оно в деревне никому не известно. Ему попалась баба-поэт, баба-мистик. Может быть, ей самой до сих пор не приходилось объяснять себе непонятную для нее судьбу некоторых детей, и вот, лишь только пришел ей в голову вопрос о детях, она, не желая оставаться долго в недоумении, сразу при помощи своего вдохновения миновала все противоречия и мгновенно создала миф. И очень может быть, что этот миф перейдет к ее детям, внукам, переползет в другие семьи, к соседям и знакомым, и чрез тридцать – сорок лет явится новое местное поверье, и догадайтесь потом, откуда оно пошло. Не одна старина запасает предрассудки, они еще и ныне создаются. Удивительно то чувство, с которым простолюдин относится к природе: оно непосредственно и создает миф мгновенно.

Легкая грусть напала на Молотова. Он задумался и пошел медленно назад… Неужели судьба детей опечалила его?.. Но, во всяком случае, то была приятная грусть, которую жаль согнать с души. Он вздохнул, лег на траву и долго задумчиво смотрел на небо, голубое-голубое, как детские голубые глаза. Он следил за полетом золотистых облачков, которые тянулись по небу. Неужели он думал: «Куда это бегут облака?» – ведь это ребячество. Улыбнулся он задумчиво… Но вдруг раздался треск сухого дерева. Молотов не мог понять причину звука, встал на ноги и осмотрелся кругом. Потом пошел отыскивать лодку; пора было домой. Когда он на возвратном пути проезжал мимо Илличовки, то увидел, как девушка какая-то в белом кисейном платье порхнула между кустами и быстро скрылась. «Кажется, Елена Ильинишна», – подумал Молотов. Ему вспомнился вчерашний разговор… «Что это, в самом деле, за девушка? – думал он. – Не знаю я их. Только, кажется, Лизавета Аркадьевна ошиблась». Егора Иваныча недолго занимал этот вопрос. Он вдруг налег на весла и стал работать ими что есть силы. Лодка полетела быстро, вода шла вьюром от весел и щелкала в бока. Молотов вернулся домой к обеду.

После обеда в комнату Егора Иваныча вошел Обросимов.

– Как ваши занятия идут? – спросил он.

– С библиотекою кончил, – отвечал Егор Иваныч.

– Совсем ныне отстал от учебного дела, – говорил Обросимов. – Вот уже лет десять, как у меня так и валят книги и журналы без всякого порядка… Не нашли еще чего-нибудь интересного?

– Нет, Аркадий Иваныч, не нашел…

Надо заметить, что Молотову удалось отыскать между разным хламом дневник, веденный дедом Обросимова.

– Там еще на чердаке есть шкаф с книгами, да по чуланам и подвалам надобно посмотреть; я уверен, что есть там кое-какие клочки.

– Я посмотрю, – отвечал Молотов.

– Вы, пожалуйста, Егор Иваныч, очень не беспокойтесь, не торопитесь; ведь дело не к спеху… Теперь гулять надобно.

– Какой у вас прекрасный лес, Аркадий Иваныч; я сегодня гулял в нем…

– Здесь прежде были заповедные леса с непроходимыми чащами, медведями и разбойниками… Что дубу одного было!.. теперь совсем не то, что прежде.

Но Молотов заметил, что у Обросимова есть что-то на уме, что он не договаривает.

– Вот нам и гулять некогда, – говорил Обросимов, – забот полны руки, посевы, по фабрике работы… да что, совсем закружился… книги давно не держал в руках… Хотел отыскать одну статейку в газетах… крайне необходимо… до сих пор не мог собраться…

– Не угодно ли, Аркадий Иваныч, я отыщу?

– Ведь листов двести придется перебрать.

– Помилуйте, у меня много свободного времени…

– Очень благодарен вам…

– Позвольте узнать заглавие статьи?

– Кажется, о компосте… только знаю, что об удобрении. Видите, вам немало будет работы, я даже и заглавия подлинного не помню.

– Я подобные заглавия все выпишу…

– Благодарю вас… Э, да что это у вас? – спросил Обросимов, переменяя разговор, – Никак тут вся усадьба старосты Мирона?

Дело в том, что Молотов давно уже ходил в крестьянскую избу, вникал в ее постройку, материалы, службы ее, считал бревна, доски и жерди и потом сделал модель избы точь-в-точь, со всеми ее подробностями…

– Подождите, я и до фабрики доберусь, – отвечал Молотов.

– Она к вашим услугам… Однако у вас врожденный талант…

Молотов показал ему еще разные вещицы своего изделия. В это время вошла в комнату Лизавета Аркадьевна.

– Егор Иваныч, я к вам с маленькой просьбой, – сказала она.

Молотов поклонился.

– Вы будете так добры, что перепишете мне вот эти ноты.

– Позвольте узнать, что это?

– Песни Варламова.

– Я и себе спишу…

– Благодарю вас. Впрочем, может быть…