Мещанское счастье

– Я их не люблю, – сказала она горячо…

Молотов поцеловал ее, но это был не страстный, а добрый поцелуй.

– Бог с ними, – сказал он…

– Никогда их не буду любить… Я тебя люблю; я не сержусь на тебя.

Они расстались добрыми друзьями, но Леночка всю ночь проплакала и все понять не могла, «отчего же нас любить нельзя?.. отчего?» Прошли для нее хорошие, добрые дни; но ей было жалко не только добрых дней, тихих вечеров и ясных поцелуев, – она чувствовала какую-то особенную горечь на сердце и все спрашивала: «Отчего же нас любить нельзя?» У нас немало встречается таких женщин, как Леночка, и многие увлекаются их щечками, щечки целуют, и хорошо, если останавливаются только на том, на чем остановился Молотов… Иначе для них невозможна будет и бабья карьера. Что тогда?.. Молотову пришло в тот день на ум: «Обросимов не хочет меня признать полным человеком, как сам он, а я Леночку не хотел признать полной женщиной. Но дело сделано, теперь не воротишь!» Однако и Молотов эту ночь провел неспокойно, несмотря на то, что в тот день измучился и физически и нравственно.

Егор Иваныч немало услыхал добрых пожеланий от Обросимовых, когда они узнали, что он едет на службу по приглашению приятеля. Все были к нему внимательны, ласковы, добры. Вот уже в зале накрыт стол белой салфеткой, раскинут огромный дорогой ковер, из спальной комнаты принесена большая икона, свечи зажжены. Аркадий Иваныч настоял, чтобы отслужили напутственный молебен. Пришли священник и дьячок. Во время обряда, от которого Молотов хотел было уклониться, его посетили кротость и смирение. Ему представилось, что он, быть может, никогда не встретится с этими людьми, а после этого ему казалось дико и нелогично сердиться на них. Тогда возникло на душе его то чувство, которое создало афоризм: «О мертвых либо ничего, либо хорошо». «Все это прошло, – думал он, – а на прошедшее нечего сердиться. Все мертвое, все прошлое, все, что больше не встретится в жизни нашей, – не возбуждает злости».

– Ну, дай вам бог счастья на новом поприще, – сказал Обросимов, – не забывайте нас…

– Желаем вам всего хорошего; мы вас любили, – сказала Марья Павловна, – пусть все вас так любят.

Лизавета Аркадьевна подала ему руку.

– Прощайте, Егор Иваныч, – сказал Володя.

Молотов поцеловал его в голову…

Прислуга толпилась и тоже кланялась Молотову и от души желала ему всего хорошего.

Его провожали, как родного, и умилительна была эта картина, когда чужому человеку чужие люди желали всего хорошего. Ведь это редко бывает.

Но не выдумывать же автору несуществующих пока примирений! Егор Иваныч все-таки ненавидел их, хотя и говорил: «О мертвых либо ничего, либо хорошо». – «Так где же счастье? – спросит читатель. – В заглавии счастье обещано?» Оно, читатели, впереди. Счастье всегда впереди – это закон природы.

Комментарии

Впервые опубликовано в журнале «Современник» (1861, № 2) с подзаголовком «Повесть первая» за подписью «Н. Помяловский».

По словам Н.А. Благовещенского, повесть «Мещанское счастье» была написана в 1860 году. Ему же Помяловский говорил, почему он собирается отдать свое произведение в журнал «Современник»: «Мне „Современник“ больше нравится, чем другие журналы, – в нем воду толкут мало, видно дело… Да и при том… там все семинаристы пишут».

Еще работая над повестью «Мещанское счастье», Помяловский задумал ее продолжение. Отсюда и подзаголовок «Повесть первая». О готовившемся продолжении говорит и тот факт, что в «Мещанском счастье» упоминается имя Череванина. Подробно о Череванине Помяловский рассказал в повести «Молотов».

Как только номер «Современника», где была напечатана повесть Помяловского, вышел из печати, в Главном управлении цензуры возникло дело «По записке д<ействительного> с<татского> с<оветника> А.А. Берте о предосудительных статьях, помещенных в февральской книжке „Современника“ за 1861 год, и о худом направлении сего журнала». О произведении Помяловского цензор Берте писал: «В повести „Мещанское счастье“, которой еще вышла только первая часть, оскорбленный плебей не скрывает своего сословного презрения к аристократам и называет их: „негодяи, аристократишки, бары-кулаки“; „черти, мерзавцы“. Со своей стороны, дворяне, являющиеся здесь на сцене, заражены тем же предрассудком. Автор хотел показать неблагоприятное действие сословных предрассудков, и поэтому статью эту, отдельно взятую, нельзя назвать неблагонамеренною, особенно, если бы были исключены некоторые неприличные выражения. Я указываю на нее только потому, что она принадлежит к характеристике направления журнала „Современник“.

В повести, конечно, шла речь не о «неблагоприятном действии сословных предрассудков», а прежде всего о непримиримости классовых интересов разночинной интеллигенции и дворянства.

Казеннокоштные студенты– студенты, обучавшиеся на казенный счет, то есть за счет казны государства.