Мещанство 18.01.2008

– Сперва, конечно, про завод, - решил он, - немного лирики, а остальное - производительность труда. Вообще, что-нибудь такое для пролетариата…

Строчка за строчкой быстро вылетали из-под его маститого пера:

Ты сидишь у завода и смотришь

с тоской,

Как печально гудок затихает,

Но ты счастлив сознаньем,

что уж завтра с зарей

Он опять к производству сзывает.

О, поверь, что любовь -

это тот же завод…

Он пропел романс вполголоса и почувствовал себя удовлетворенным.

– Теперь еще что-нибудь для молодежи, - подумал Райский - и сейчас же родился второй романс:

Пролетарка Коломбина

Обманула раз хитро

Пролетарца Арлекина,

Выйдя замуж за Пьеро.

Он в бокал свой каплю яду

Подмешать не захотел,

Будучи сознательным до упаду,

За завод свой он болел.

И, поднявши бокал,

Арлекин напевал:

За милый завод, прелестный завод,

Чтоб он расцветал из года в год.

– Еще несколько вещиц на самые злободневные темы - и социальный заказ готов, - бодро сказал Райский и продолжал набрасывать ровные бисерные строки:

Слышен звон голосов издалека -

Это Энгельса учит Рабфак.

В «Анти-Дюринг» влюблен

он глубоко,

Весь революционный, как мак…

– Романсы будут иметь успех - идеологии здесь, как ни считай, 250 %.

– Ну, старик, - подбодрил он себя, - еще что-нибудь последнее ударное.

Глаза его зажглись вдохновением, и уже через 5 минут Райский напевал:

Где вы теперь, кто учит вас

марксизму,

Кому вы снова сделали отвод?

Вы, кажется, потом скатились

к меньшевизму

И позабыли наш родной завод.

В последний раз, от вас уйдя

влюбленный,

Я видел сон изящный, как тюльпан:

Индустриализационный

Мне снился новый пятилетний

план.

С. Карташев

(«Бич», 1927 г.)

О поцелуях

Саратовский комсомол объявил, судя по сообщениям газет, решительную, беспощадную борьбу поцелуям.

Поцелуй, как таковой, циркулярно объявлен мрачным наследием старого режима, и комсомольским ячейкам уезда предложено срочно «подработать» и вынести на общее собрание вопрос о допустимости этого разлагающего и позорного явления в сознательной рабоче-крестьянской среде. Пора, пора окончательно вбить осиновый кол в спину сантиментальных дворянских традиций. Поцелуй отравляет сознание революционера и ослабляет его волю в борьбе за коммунизм. Он подтачивает идеологию, как долгоносик подтачивает колос ржи, и должен быть трактуем, как опаснейший враг на фронте социалистического строительства страны. Каждый, кто целуется, соглашательски предает завоевания Октября. Долой тургеневский дурман, все на борьбу с поцелуем, на защиту интересов индустриальных рабочих и беднейших крестьян. Циркуляр был разослан, дошел на места и вызвал стихийное брожение умов в комсомольских массах уезда. Из местечек, сел и деревень десятками посыпались недоумевающие запросы, возражения, комментарии, деловые поправки и предложения.

Отменяются ли поцелуи вообще, или только вечерние поцелуи под орешником, в кустах которого поет, разлагая комсомольскую идеологию, сантиментальный дворянско-помещичий соловей?

Можно ли, например, целовать собственную тетку, резвую старушку, еще в царствование Павла I потерявшую последний естественный зуб в челюстях?

Разрешается ли, уходя во флот, скажем, обнять мать, будь таковая, недостаточно проникшись духом Октября, с очевидными мелкобуржуазными намерениями выбежит, на ходу обтирая губы, провожать сына за околицу?

Возбраняется ли целовать собственную жену и ребятишек, облепивших за столом колени счастливого отца и с неизвестными целями роющих в его середняцкой бороде?

С другой стороны, если революционное сознание отравляет поцелуй в губы, то поцелуй в щеки или в лоб должен, казалось бы, ускорить, напротив, темп социалистического строительства в стране, пробудив дух коллективизма и скрепляя прочными узами тихой и сознательной дружбы мозолистые сердца передовых незаможников? Возможны ли братские поцелуи в мочку уха и в пипку на носу? Возможны ли поцелуи с предварительными критическими разъяснениями происхождения этого обряда и марксистским анализом причин и эмоций, которые его вызывают?

Чмок… Я вас целую, товарищ, но не следует забывать, что это есть акт, насквозь пропитанный гнилым психологизмом и сантиментальной романтикой дворянства, под игом которого 300 лет страдал порабощенный русский народ. Наконец, полезно, быть может, не прибегая к административному нажиму, просто видоизменить поцелуй, подменив в нем гнилую буржуазную сущность здоровым классовым началом и содержанием? Например, вместо «я вас люблю» провозглашать каждый раз, поцеловавшись, здравницу контрольному куроводству, или кооперации, как столбовой дороги к социализму?

С мест потребовали, так или иначе, прежде чем начать и развернуть кампанию, точных разъяснений по отдельным пунктам поцелуйного вето… может быть, просто ограничить количество?

Не без задних мыслей, очевидно, волостной аппарат в подавляющем большинстве высказался именно за эту постепенную меру: начать с пяти поцелуев в день, скажем, и убавлять по одному в каждую годовщину революции…