Мещёра

— Сейчас, сейчас, — заторопилась бабушка. — Сию секунду, отец.

Священник отворил перед Никой низкую деревянную дверь и помог зайти в маленькое дощатое помещеньице с лавкой, мутным оконцем, вениками под низким потолком, пластмассовыми тазами и ковшами.

Ника плюхнулась на лавку и сидела там в полузабытьи, наблюдая, как вокруг суетилась старушка Аглая, а за окном мелькали то священник, то участковый.

Потом появилась большая вишнёвая «Газель», из неё высыпали люди в ярких оранжевых жилетах. Все загалдели, собираясь вокруг участкового. Ника толком не могла их рассмотреть, но вроде там был лохматый молодой парень в очках, ещё один — тоже молодой, но прилизанно-аккуратный, молодая рыжая женщина с седыми прядями, блондинистый парень примерно возраста Ники, девочка с длинной косой такого же возраста, рыженький кудрявый пухлячок (ему в пещерах будет трудно), тощая девушка с короткой стрижкой и ярким макияжем, ещё одна бледная девчонка с тонкими косичками-баранками.

— Ну-ка, пойдём-ка. — Бабушка Аглая ловко поставила Нику на ноги, сняла с неё мокрую холодную одежду и втолкнула в горячую мыльню, заполненную ароматным влажным паром.

Вокруг клубились душистые облака, а туман в голове наконец стал рассеиваться. Как раз вовремя, потому что бабушка Аглая окатила Нику сначала тёплой водой, потом горячей, потом кипятком. Потом ловко взбила мыльную пену и прошлась по волосам, лицу, руками и ногам Ники, отчего все ссадины больно защипало.

Ника окончательно пришла в себя, но вырваться не смогла — старушка одним ловким приёмом уложила её на лавку и стала хлестать веником. Ника попыталась возразить, сказав, что это лишнее, и вообще ей некомфортно находиться в бане с малознакомым человеком. Но её протест утонул в шуме веника, обжигающе хлещущего по спине.

— Ничего, всё пройдёт, — приговаривала бабуля. — Пар до костей проберёт, поправишься!

Нику уже пробрало до костей, причём буквально. Внутри будто огонь по жилам тёк.

Бабуля снова пару раз окатила Нику из таза, потом поставила на ноги и вылила на неё ещё несколько тазов. Потом вытолкала в предбанник, быстро прошлась по коже сначала тонким полотенцем, потом махровым. И ещё на голову накрутила целую чалму.

Достала откуда-то банку, отвернула крышку. Зачерпнула ком чего-то склизкого и шлёпнула Нике на щёку.

— Это мазь, целебная. Сразу всё заживёт, — приговаривала бабуля, легко уворачиваясь от рук Ники, пытающейся отказаться от целебной процедуры.

Потом бабуля через голову натянула на Нику цветастое платье, а сверху накинула тёплый халат.

— Теперь чай, — объявила бабушка, отворяя низенькую дверь.

Ника почти выскочила на улицу и первым делом глубоко вдохнула. Прохладный осенний воздух приятно охладил лёгкие и прочистил мысли. Но бабуля уже подталкивала её в спину, направляя к заднему крыльцу синего дома.

— А где? — Ника попыталась заглянуть за угол, чтобы попросить поисковиков привезти её рюкзак. Но дорога перед домом пустовала.

— Да уж отбыли. — Бабушка втолкнула Нику в дом и провела в небольшую кухоньку с белой печкой. — Садись, сейчас чаю налью.

Аглая налила Нике чаю из пузатенького заварника и небольшого электрического самовара. Как только Ника с трудом, маленькими глоточками, осилила первую обжигающую чашку, бабуля тут же налила вторую.

— Ну, чего не пьёшь? — требовательно спросила бабушка, глядя, как Ника дула на чай, от которого шёл густой пар. Она сильно обожгла язык и не хотела повредить ещё и пищевод.

— У меня где-то в костюме телефон… — Ника только теперь вспомнила, что зарядку оставила в рюкзаке.

— Сейчас принесу, — с готовностью сказала бабушка.

— Не надо, я зарядку всё равно потеряла.

— Тебе домой, что ли, позвонить?

— Ну да, — вздохнула Ника, наблюдая, как от её выдоха разошлись клубы пара.

— На, возьми мой. — И бабушка протянула Нике смартфон с большим экраном. Как-то этот гаджет не вязался с образом старушки, которая дрожь земли объясняла тем, что это Боженька чихнул. — Батюшка подарил, — пояснила бабуля. — Ему дети каждый новый год телефоны дарят, а старые он нам, старухам, раздёт. Вот, научил в тырнет выходить, а там можно разных других батюшек смотреть, а они ох умные, всё чешут языками, чешут по два часа кряду, и всё так подробно объясняют. Прямо всё знают — чего у них ни спросят… Ну, ты звонить-то будешь?

— А, да. — Ника, оказывается, таращилась на бабулю, открыв рот. — А у отца Александра есть дети?

— Есть. Только уехали отсюда уже давно. Может, оно и к лучшему. И никакой нечисти не надо, чтобы деревня-то вымерла.

— Что? — Ника подняла голову от смартфона, где по памяти набирала номер мамы.

— Ничего, — коротко ответила бабуля. — Говорю, пойду твою одёжу простирну.

Бабушка вышла из кухни, а Ника, глубоко вдохнув для храбрости, поднесла смартфон к уху и слушала протяжные гудки.

— Алло? — с подозрением произнёс мамин голос.

— Мам, это я…

— Ну, наконец-то! — вместо приветствия воскликнула мама. — Додумалась матери позвонить! Ты что, не понимаешь, что я тут места себе не нахожу! Уже собралась ехать в этот ваш, как его…