Мещёра

— Мам, да всё нормально. — Ника пыталась придать голосу бодрости. — Мы уже вернулись. Вернее…

— Что — вернее? — быстро спросила мама.

— В общем, ты можешь за мной приехать?

— А что такое? Ты где?!

— Да в Красных Серпах. Просто… просто… — И тут Ника пожалела, что не успела придумать хорошего оправдания для просьбы. — Я тут без денег…

— Потеряла, — мама не спрашивала, а констатировала факт.

— Ну да.

— А приятели твои?!

А вот на этот вопрос Ника вообще не знала, как ответить. По правде говоря, она даже не была уверена, что они живы.

— Я не знаю, где они, — уклончиво сказала Ника.

— Поругались, что ли?

— Вроде того.

— Они что, тебя бросили?! — с возмущением воскликнула мама.

— Скорее наоборот.

— Как это? — Мама, видимо, уже собралась произнести гневную тираду, но от неожиданности притормозила.

— Я ушла, а они там остались, в лесу. Их сейчас поисковики ищут.

— Вы заблудились? — продолжала допрашивать мама. — И, кстати, чей это номер?

— Мне местная бабушка дала позвонить. Я потеряла зарядку от своего телефона.

— Деньги потеряла, зарядку. Что ещё?

— Да почти всё, — вздохнула Ника. — Даже не знаю, где мой рюкзак.

— Это как? Такой-то огромный рюкзак?

— Мам, телефон чужой, я не могу долго разговаривать. Ты за мной приедешь?

— Ну конечно! Сейчас быстро соберёмся и приедем!

— Ну, пока.

Мама попрощалась и отключилась. Разнос Нике, разумеется, ещё предстоит. За то, что потеряла вещи. За то, что вся в ссадинах. Но не пугать же маму подробностями путешествия к урочищу.

Странно, но всё произошедшее не то чтобы стёрлось из памяти, а как будто спряталось за толстое мутное стекло. Наверное, нервная система так защищается.

— Поговорила? — спросила бабушка Аглая, входя в кухню.

— Да, спасибо. За мной мама приедет. Можно я её тут подожду? — Ника протянула бабуле телефон и широко зевнула.

— Конечно, можно. — Бабушка спрятала телефон в карман цветастого платья. — Вот что. Одёжа-то твоя совсем дырявая.

— Да ладно, — махнула рукой Ника. Вокруг всё поплыло, постоянно хотелось зевать.

— Знаешь, что, давай-ка на печку.

Бабуля снова подтолкнула Нику под лопатки и помогла забраться на тёплую печку, где было расстелено что-то мягкое. Бабушка положила Нике под голову подушку, которая тоже нашлась на печке и подала ей одеяло.

Тепло согревало и обволакивало, погружая в глубокий сон.

Когда Ника услышала рядом голоса, то даже не сразу поняла, где находилась. Вставать не хотелось, но кто-то топал совсем рядом, что-то стукало, громыхало и звенело. Ника разлепила веки и потянулась. И вспомнила, что лежит на печке в доме священника глухого посёлка.

Ника осторожно выглянула из-за занавесочки, которой, оказывается, прикрыла спальное место бабушка Аглая. Высокий мужчина в спортивном костюме стоял к ней спиной и разливал из трёхлитровой банки молоко по железным мискам. Он повернулся, и Ника узнала отца Александра.

— А, проснулась, — улыбнулся священник, заметив Нику. — За тобой скоро приедут, твоя мама звонила, дорогу спрашивала.

— Да, точно. Спасибо. А моя одежда? — Оказывается, Ника так и спала в халате, который дала ей бабушка Аглая.

— То, что от неё осталось, — пробормотал священник. — Мы твой рюкзак принесли. У тебя сменка-то есть?

— Есть, — радостно произнесла Ника. Отлично, не придётся ни в чужом халате красоваться, ни в своей рванине.

— Ну, вон твой баул. Переодевайся.

— А как вы поняли, что это мой рюкзак? — спросила Ника, выбираясь из-под тёплого лоскутного одеяла.

— Так на нём же написано. Бирка есть.

— А, точно. — Ника почувствовала, что краснеет. Она же сама на всякий случай прикрепила к рюкзаку бирку со своим именем и номером телефона.

Священник поставил миски одну на другую и вышел. Ника слезла с печки, вытащила из рюкзака смену белья и спортивный костюм. Приятно всё-таки надеть своё. Главное, не смотреть на руки и ноги, сплошь покрытые разномастными синяками, ссадинами и царапинами. И в зеркало тоже лучше не смотреть. Только подумав так, Ника тут же увидела своё исполосованное лицо в небольшом квадратном зеркале над умывальником.

Ну, хотя бы ничего не сломано, да и раны особенно не болят… А ведь бабушка их чем-то целебным обработала. Ай да старушка, ай да молодец. Завязав на память узелок, чтобы поблагодарить бабулю, Ника вышла из дома. Обошла садик и огород.

Священник внутри ограды церкви расставлял миски, к которым сбегались чёрные коты и кошки.

— Откуда здесь столько кошек? — спросила Ника, подходя ближе.

— Язычество. — Отец Александр выпрямился. Кошки, коты и котята сбегались к мискам, потягивались и лакали молоко. — Знаешь, есть такое поверье, что если прийти в полночь к церкви и засунуть в дверь чёрную кошку в мешке, то нечисть подарит неразменную монету. Так вот, местные повадились приносить сюда котят. Церковь-то ночью закрыта, так они ко мне в дверь да в окна эти мешки кидают.

— И что? — спросила Ника, фыркнув от смеха, когда представила, как в окно священника залетает мяукающий мешок.

— Ну, я кошек-то забираю, куда их девать.

— А монеты?