Месяц надежды

Оля уставилась на него весьма примечательным взглядом. Судя по всему, ей очень хотелось запротестовать прямо сейчас, но она понимала, что выставит себя на посмешище. Ведь продавщица в суть их отношений не посвящена, явно принимает обоих за молодую новорусскую пару или Алексея за щедрого кавалера красивой девушки. Когда она отправилась за терминалом на другой конец длинного прилавка, Оля посмотрела на него уже с явным негодованием.

Но он приложил палец к губам и тихонечко сказал:

– Все молчат, никто не протестует, в машине поговорим.

Оля шла с ним рядом до выхода из «Метелицы», сохраняя ледяное молчание и даже некоторую отчужденность на лице, но сцен в магазине устраивать не стала. Эта умница опять-таки понимала, что выяснение отношений на людях выглядело бы нелепо.

Только когда он уложил объемистый пакет на заднее сиденье, а сами они устроились на передних, девушка пробурчала с укоризной:

– Ну и зачем? Я же не эта…

Алексей усмехнулся и ответил:

– Этим подарков не дарят и даже чаевых не дают. По истечении срока их выпихивают за дверь, да и вся недолга.

– Все равно, – сказала она упрямо. – Я с тобой не из-за подарков.

– А это никакой не подарок. Налицо просто мое желание способствовать улучшению внешнего вида девушки, и без того невероятно красивой. Все это, замечу в скобках, есть только начало длительного процесса.

– Еще чего не хватало. – Она отвернулась.

Алексей не без труда повернул ее лицом к себе и спросил напрямик:

– Боишься, что я у тебя в глазах буковки увижу?

Чуть поколебавшись, она едва заметно кивнула, глянула на него прямо-таки печально.

– Вздор! – заявил он. – Причем абсолютный. – Когда она вновь собиралась отвернуться, Алексей не позволил ей этого сделать и проговорил: – Оля, давай внесем ясность. Ты себя признала моей девушкой, так? Значит, между нами существуют очень серьезные отношения. А они, чтоб ты знала, подразумевают не только права, но и обязательства, причем, что характерно, взаимные. Настоящий мужик должен свою девушку не только раздевать, но и одевать. Закон природы такой. А я в какой-то книжке читал, что протестовать против них глупо.

– Можно подумать, что я как Золушка хожу, – сердито бросила она.

– Да нет, конечно, – сказал Алексей. – Но моя девушка должна ходить вообще как принцесса. Это обязанность, возложенная на меня, понимаешь? Принцип жизни. Это не я тебе, а ты мне подарок сделаешь, и большой, если согласишься, чтобы я тебя одевал. Хочешь, чтобы я был в прекрасном настроении, весел и счастлив?

Она неуверенно кивнула, чуточку изменилась в лице, уже не выглядела грустной и сердитой, скорее уж, можно так выразиться, пыталась осознать что-то для себя новое во взрослой жизни. А это уже внушало ему нешуточные надежды.

Алексей поднял подлокотники своего и ее кресел, обнял Ольгу за плечи, притянул к себе, насколько позволяли разделенные сиденья, и сказал, глядя ей в лицо:

– А совсем веселым и счастливым я буду, когда ты начнешь жить как взрослая. Олечка, ты же сама говорила, что никаких отношений, того, что можно так назвать, у тебя не было. Одни тусовки с ровесниками. А это, несмотря на все твои постели, не более чем затянувшееся детство. Пора из него выбираться. Незачем далеко ходить. Возьмем твоих лучших подруг. Они-то давно живут по-взрослому. Я не великий знаток женских нарядов, но ведь Толя Таню одевает, согласись?

– Ага.

– И из «Метелицы», и из «Мадемуазели». Думаешь, она против? Судя по тому, как Таня была одета в «Макао», на это совершено не похоже.

– Я знаю, – тихо сказала Оля и прижалась к нему, как уж смогла. – Они меня столько раз уговаривали уходить во взрослую жизнь.

– Значит, умницы. Ты не будешь от этого отказываться? – Он кивнул на заднее сиденье, на котором лежал красиво упакованный сверток.

– Не буду, – сказала Оля. – Кардиган и в самом деле красивый. Спасибо тебе. Только мне все равно как-то неудобно.

– Ольга Петровна, ты неудачное слово выбрала, – сказал он решительно. – Никакого «неудобно» здесь нет. Ты просто переходишь во взрослую жизнь, а это совсем другое.

– Страшноватенько все же.

– Переходить?

– Ага. Знала, что когда-нибудь придется, но все очень уж неожиданно случилось.

– Тебе от этого плохо?

– Что ты, совсем нет. Просто слишком уж быстро все произошло.

– В нашей жизни многое случается быстро. И никакого вреда от этого сплошь и рядом не бывает, даже наоборот. Уяснила, моя девушка?

– Кажется, – сказала она с той самой улыбкой, от которой куда-то ухало его сердце.

После такой улыбки им осталось только целоваться, пренебрегая тем, что окна были не тонированы. Хотя у прохожих и не было привычки таращиться на молодых людей, занимавшихся этим в машине. Особенно когда речь шла о черных «Лексусах», которые люди уважительно обходили.