Месяц туманов (антология современной китайской прозы)

К сожалению, заснуть ему не удалось.

А!

Чжан Даминь поспешно вскочил с кровати, в два прыжка добрался до дворика, на ощупь нашёл мусорное ведро, опустил голову, и его стошнило. Деньги были потрачены впустую. Его тошнило основательно, вытошнило все съеденные почки, а вместе с ними горечь и негодование. Ли Юньфан пришла следом за ним во дворик, погладила его по спине, слушая, как он, несмотря на то, что изо рта неприятно пахнет, безостановочно всё ещё бормочет что-то, будто нашёптывает ведру какие-то бесконечные секреты.

На следующее утро Чжан Даминь взобрался на стену и сидел там неподвижно полчаса. За стеной росло гранатовое дерево, на котором не было гранатов и которое было сплошь покрыто листьями. Стена была увита вьюнком с безвкусными розовыми цветочками. Некоторые цветочки были и на дереве. За деревом был проход, по которому сновали соседи, они поочерёдно задирали головы, разглядывая человека, сидевшего на заборе, никто не мог догадаться, с какой целью он туда залез. Чжан Даминь, обхватив руками плечи, прикрыв сонные глаза, не отрываясь смотрел в какую-то точку, находившуюся внизу впереди. Было ощущение, что он заснул навеки. Если бы к нему пришить два крыла, то он, взмахнув ими, возможно, в полусонном состоянии взлетел бы и улетел на бескрайнюю прекрасную равнину, подобно саранче! В общем, если он не собирался никуда лететь, то чего он застыл на стене в такой странной позе?

Спустя полчаса Чжан Даминь слез со стены, нашёл лопату и начал сносить стену их дворика. Полностью разобрав дверь, он обнаружил, что стена непрочная, толкнул её плечом, полстены с грохотом обрушилось наружу. Пыль покрыла дерево граната, как будто кто-то на небе прицелился и удачно кинул бомбу. Чжан Даминь и впрямь начал летать, он был уже не саранчой, он был бомбардировщиком. И откуда только взялось столько ненависти! Раздался грохот и звон, через пару ударов стена их дома была полностью уничтожена. Все домашние как сговорились, никто не удерживал его, но никто и не помогал. Как будто придерживались какого-то тайного плана. И действительно, как и предполагалось, на шум выскочил старший сын соседа.

— Ты чего это делаешь?

— Стену сношу. Лянцзы, ты что-то хотел?

— А зачем ты стену сносишь?

— Душно, воздух не пропускает.

— Да кто ж так сносит-то?

— Я боялся сносить медленно, так как ты прибежишь помогать. А если сносить быстро, то когда ты прибежишь, всё уже будет закончено, и ты ничем не сможешь помочь. Никаких других мыслей. Лянцзы, я не хочу тебя беспокоить. С таким пустяковым делом я и сам справлюсь! Возвращайся скорее домой отдыхать!

— Кто тут с тобой собирается языком трепать?

— Не хочешь отдыхать, ну тогда помоги собрать битые кирпичи.

— Да что ты всё-таки хочешь сделать-то?

— А, извини, я хочу построить небольшую комнату.

— Дерево срубить хочешь, так? Только сруби, я тут же в суд на тебя подам. Оштрафую на тысячу восемьсот юаней! Даминь, я не шучу, веришь?

— Верю, я тебя боюсь.

— Если боишься, не руби дерево!

— Не буду рубить.

— Если боишься, то не строй комнату в сторону нашего дома!

— Хотя я тебя боюсь, но строить всё равно придётся. От вашего дома не так близко. Дерево я рубить не буду. Оно будет стоять в центре комнаты, высовываясь через крышу. Я всё утро это обдумывал, никому плохо не будет, и тебе тоже не будет плохо. Скорее беги в суд и скажи, что этот хитроумный план, оберегающий дерево, ты сам придумал. Они растрогаются и, может быть, дадут тебе премию в тысячу восемьсот юаней! А мне ни фэня не надо. Мне кажется, мы с тобой одинаково мыслим. Я от имени этого дерева приглашаю тебя на пиво, я…

— Б…дь! Да я тебя замочу!

— Зачем?

— Да замочу и всё, веришь?

— Давай не будем кипятиться, давай сначала выкурим по сигарете!

Чжан Даминь протянул сигарету, но Лянцзы с силой оттолкнул его руку, сигарета упала. Чжан Даминь нагнулся, поднял сигарету, сдул с неё пыль, зажёг и радостно сделал одну затяжку, затем другую. Он дружелюбно улыбался, а про себя думал: сам ты б…дь! Если ты меня не изобьёшь, то будет сложно. Лянцзы был высокий и крупный, он работал литейщиком на сталепрокатном заводе и походил на башню. Когда они стояли рядом, то казалось, что рядом стоят ослик и слон, выглядело это некрасиво. Чжан Даминь немного беспокоился: если он меня побьёт, я вынесу это? А если зубы выбьет? А если нос свернёт? Пока он курил, пришёл к выводу, что даже если он это не сможет вынести, то всё равно вынести придётся. Изобьёт так изобьёт. Ради двуспальной кровати, ради спокойствия страдающих ушей — была не была! Он специально бросил окурок под ноги противнику, поднял глаза, посмотрел на лазурно-голубое небо, подобно герою, наслаждающемуся последними минутами.

Я… Я… Я должен сыграть ва-банк!

— Ты ведь хочешь меня избить? Ну, вот я стою здесь, бей! Бей как угодно, я буду не я, если пророню хоть один стон! Но сначала договоримся. Изобьёшь меня, и покончим на этом. Я повернусь и буду продолжать строить комнату, а ты больше не заикайся об этом. А если заикнёшься, то ты — не человек, а урод!

— Да я тебя сейчас кирпичом забью!